Евангелие от Агасфера

– Если для вас это совершенно не свойственно – то – обязательно, если же вы, наоборот, привыкли отвечать в этом стиле, тогда – наоборот, оперировать только фактами. Повторюсь – попробуйте охватить как можно больше острых тем! Если вы придерживаетесь либеральных взглядов – люто разгромите либерализм, ну а коли вы напротив, к примеру, националист – напишите предельно либеральный текст, пройдясь по проклятым нацикам, от которых все беды. Ненавидите власть – без малейшего намёка на стеб, сочините хвалебную оду ей. Вы склонны к ревности? Тогда напишите про поощрение свободных отношений, пуще того, как это славно – когда изменяет жена или муж. А склонны к свободным отношениям – защищайте с пеной у рта моногамию. Искренне пишите! Если считаете себя крутым интеллектуалом, запостите цитаты из Донцовой или Правдиной, если же любите гламур – произведите разбор какого-нибудь текста Лакана или Делёза. Любите прозу Германа Гессе и стихи Бродского? Раскритикуйте их в пух и прах. Считаете себя порядочной женщиной? – Замечательно будет выложить дюжину откровенных фоток. И так, как минимум, по двадцати темам – создайте публичный образ себя во всем противоположного себе вчерашнему. Если вы этого не сделаете, значит вы убийственно отождествлены сами с собою – о чём тогда нам дальше говорить? Задача ясна, надеюсь?

В ответ – несколько робких реплик, мол, «попробуем», впрочем, старый плут отвечать на них не стал, выдержав длинную театральную паузу.

Наина Карловна, схватила Фёдора за руки и, притянув к себе, принялась громко и выразительно шептать ему на ухо:

– Понял теперь, почему он Юриса давеча загасил? Мы считаем мысли своими, но ведь само слово – оно же ничьё. Слово, даже такое как «я» – не принадлежит мне, как это ни парадоксально – меня нет вообще…

Жорж, бросил внимание на эту милую сцену, рассмеялся и, обращаясь ко всем, вытянул руку в сторону Наины и Дяди Фёдора:

– Вот вам пример умников, то бишь, идиотов, иллюстрирующих толпу засранцев, о которых Карл Юнг писал в своей «Красной книге», как о глупцах, поклоняющихся Духу Времени и не ведающих Дух Глубин!

– Господь с тобой, Жорж, – возмутилась Карловна, – мы же как раз о глубинах!

– Вот именно, Господь со мной, а с вами хрен знает кто, – оборвал ее гуру, показав абсолютное нежелание оспаривать возражения.

Возникла пауза. Вновь пришедшим (впрочем, как и Феде), видимо стало неловко от показного авторитаризма старика, которого они почитали как Наимудрейшего. Студент, попытался затушевать сей неловкий момент:

– Уважаемый… эээ… Жорж, я наслышан, что вы общались со многими замечательными людьми. А вот с Юнгом вам доводилось встречаться?

– Я что похож на человека, который встречается с мудаками?, – в той же манере отвечал старый лис.

В это время Наина шепчет Фёдору:

– В конце пятидесятых Жорж был очень дружен с Юнгом, регулярно выступал на его конференциях «Эранос» в Швейцарии.

Нетрудно догадаться, что у нашего горемыки Фёдора от переизбытка противоречивых впечатлений дня, голова, мягко говоря, буквально идёт кругом. Одна большая мысль, которую, вопреки заверениям, без сомнения, образованнейших людей, он упрямо считает своей, вертится в этой бедовой головушке: «Это не просто секта, из которой, пожалуй, действительно не вырваться, но это еще и какой-то нелепый цирк с конями! Как мне удрать отсюда? Меня, вроде бы, никто не держит, но вот на волевое усилие, дабы покинуть этот зловещий аттракцион, я положительно не способен. Меня как будто в какой-то водоворот затягивает непонятная сила. Что делать?». Понятное дело, что вопрос сей – риторический, и никакого ответа на него Федя не найдёт, чувствуя только, что его крепко держит какая-то невидимая, но невероятно сильная рука. Знал бы он, куда эта «рука» поведёт его еще сегодня!

В комнате, несмотря на недавнее замешательство, вновь, как по мановению невидимой режиссерской палочки, воцаряется атмосфера беззаботной лёгкости. Лишь одна из женщин, видимо, умом понимая множество несоответствий между увиденным и услышанным, пытается задать вопрос, и вопрос этот, обращенный к Жоржу, даже звучит, но, к удивлению самой вопрошающей, в реплике ее слышится отнюдь не тревожность, сообразная смыслу слов, а кокетство, переходящее в жеманность:

– Позвольте, но ведь написав за пару недель тексты, по рекомендованному вами… эээ… рецепту, мы потеряем не только большинство подписчиков, но рискуем поссориться с давними друзьями. Как же это? Мы ведь пришли сюда, чтобы, наконец, найти крепкий стержень в вихре нашего противоречивого времени, некую стабильность, как основу для саморазвития…

– Крепкий стержень, о свет очей моих, ты найдешь уже через десять-двадцать минут, – хохотнул Альгис. Жорж же, напротив, взял совершенно серьезный тон и отвечал барышне: