Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2

Рассказ о торжественном входе Иисуса в Иерусалим присутствует во всех четырех Евангелиях.

У Марка Иисус говорит ученикам: «Пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. И если кто скажет вам: что вы это делаете? – отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда». Они идут, находят молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязывают его. Некоторые из стоявших там говорят им: «Что делаете? зачем отвязываете осленка?» Они отвечают, как повелел Иисус, и те отпускают их. Осленка приводят к Иисусу, возлагают на него одежды, и Иисус садится на него. Когда Иисус въезжает в город, предшествующие и сопровождающие восклицают: «Осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!» (Мк. 11:1—10).

Версия Луки достаточно близка к версии Марка, отличаясь лишь концовкой рассказа: «А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, всё множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!» (Лк. 19:28–38). Формула «мир на небесах и слава в вышних!» напоминает ангельское славословие из того же Евангелия, прозвучавшее при рождении Иисуса: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2:14).

Версия Матфея отличается от версий двух других синоптиков одной существенной деталью: вместо осленка в ней фигурирует ослица с осленком. Ученые, как правило, объясняют это либо склонностью Матфея к удвоениям[293], либо его желанием показать, что пророчество Захарии сбылось буквально[294]. Второе объяснение кажется более правдоподобным. В любом случае сидеть одновременно на ослице и осленке человек не может: если даже там и было второе животное, его, очевидно, вели под уздцы рядом с тем, на котором сидел Иисус[295]

. Иоанн Златоуст предлагает свой вариант решения проблемы: «В то время как ученики, отрешив ослицу, вели ее к Нему, вероятно, Он нашел молодого осла и сел на него»[296].

Отметим, что на многочисленных иконографических изображениях события – будь то византийских, русских или западных – как правило, представлен один осел. В то же время имеются и изображения двух животных[297]. На северной стороне знаменитой Виффагийской стелы размещена фреска XII в., на которой изображены два апостола, ведущие в Виффагию ослицу и осленка[298]

.

«Се, Царь твой грядет к тебе кроткий»

Цитата из Ветхого Завета, которую приводит Матфей, является комбинированной из двух источников – Книги пророка Исаии, где говорится: «Скажите дщери Сиона: грядет Спаситель твой» (Ис. 62:11); и Книги пророка Захарии, где читаем: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9:9).

Народ приветствовал Иисуса как «Царя Израилева» и «Сына Давидова», грядущего «во имя Господне». Что это означало? Прежде всего то, что народ признал за Иисусом мессианское достоинство, увидел в Нем того потомка Давида, который пришел, чтобы восстановить утраченное могущество Израильского царства. Именно с восстановлением политического могущества Израиля (и более конкретно – с освобождением от власти римлян) были, в первую очередь, связаны мессианские ожидания. В грядущем Помазаннике видели, во-первых, Царя и национального вождя[299]. Лишь во вторую очередь в нем ожидали увидеть религиозного вождя и пророка. Мессия должен был стать вторым Давидом, в одном лице совмещавшим царское и пророческое служения.

В то же время идея политической независимости была тесно связана с представлением о богоизбранности Израильского народа: вот почему ожидаемый Царь и Пророк должен был прийти «во имя Господне». В Его приходе видели исполнение воли Божьей, восстановление Божественной справедливости. Весь народ объединяла «надежда на то, что долгая израильская история наконец придет к своей назначенной Богом цели»[300].

Несмотря на отсутствие у еврейского народа единой, четко сформулированной концепции Мессии, тот факт, что с Мессией связывались политические надежды, не вызывает сомнения. Вопрос в другом: почему Иисус принял, как кажется, царские почести? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо вспомнить о том, что тема царства занимает центральное место в Его проповеди с самого момента Его выхода на общественное служение. Проповедь Иисуса началась со слов: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17); «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15). Свои притчи Он начинал словами: «Чему подобно Царствие Божие? и чему уподоблю его?» (Мф. 13:18). Реальность Царства Небесного, или Царства Божьего, постоянно присутствует в Его притчах и поучениях.