Евангелие от Протона

— Я, если честно, и сама ничего не понимаю, мне всё ещё кажется, что я сплю, — в этот момент улыбнулся отец, а следом и Фат Ил Ти.

— Но думаю, что не обошлось без их помощи, — отец поднял палец вверх и указал на небо.

— Кого это их? — сказала я, посмотрев наверх.

— Тех, кто замешан в этом. Но если точнее, тех, кто всё это и замешал. Но этот разговор требует более подходящей обстановки.

Папа взял меня в другую руку и повёл нас в сторону леса. Я смотрела на него и собиралась с мыслями. Вглядывалась в каждую морщинку и седой волос. Какое у него было лицо постаревшее. Я не видела его сколько? Год? Больше? А может, вообще время для него шло иначе, чем для меня. Мои мысли завертелись, и я вспомнила про Гришу.

— Постойте, — остановилась я, — мы забыли Григория.

— Григория? — удивился отец.

— Да! Без него бы нас здесь, скорее всего, не было. Но и это не самое важное.

— Если он тот, кто помог нам снова быть вместе, то я ему обязан буквально всем.

— Он твой сын, — воскликнула я.

— Сын? — возмутился отец и побагровел, — у меня не может быть…

— Ну фактически да, он не сын тебе, — перебила я, — как объяснил он сам, его отец — это ты, но только они оба из, так сказать, параллельной вселенной.

— Итерации, — поправил отец и заулыбался, — и у меня для него, я так думаю, очень хорошие новости.

— Вы с ним знакомы?

— Нет. С ним я не знаком. Пойдём скорее за ним.

Григорий медленно, слегка прихрамывая, шёл нам навстречу. Отец протянул ему руку, но это рукопожатие быстро переросло в объятия:

— Спасибо тебе огромное, что позаботился о них.

— Я не мог иначе, но, по правде говоря, я бы сгинул без них. Эти две невероятные девушки… Чего уж там. Я обязан им по гроб жизни.

Мы отправились через заросли и вскоре вышли на тропу. За просёлком тропа пошла немного в гору. Оказавшись на возвышенности, взору предстала небольшая деревенька. Вдоль дороги расположились пять небольших домов с одной стороны, и большое поле, усеянное различными культурами с другой.

Подойдя ближе, отец крикнул, — Хэй, народ! — и из первого и второго дома вышли несколько человек. К нам подошли двое мужчин один лет сорока, второй лет семидесяти. С ними были две женщина и двое детей: мальчик и девочка, лет по семь каждому:

— Эвклид, а где старший? — обратился отец к мужчине помладше, — Знакомьтесь, это моя дочь — Соня. Это Фат Ил Ти. А этого юношу зовут Григорий.

— Очень приятно, — мужчина которого назвали Эвклид, протянул руку мне первой, и я пожала её в ответ, — Вообще меня зовут Эвкум Ал Аид, это моя супруга Ситара Нхэ, и мои дети Рутте и Барахви.

— Взаимно, — ответила я и посмотрела на детей, они стояли вупучив глаза и рассматривали нас.

— Вы так хорошо говорите по-русски, — удивился Григорий.

— О… Эвклид большой специалист по языкам, — восторженно заявил отец, — я уже три года учу Нрэм — это его родной язык, и пока что преуспел не сильно. Эвклид же схватывает на лету.

— Ваш отец слишком добр, — скромно добавил Эвклид.

— Не скромничай, Эвклид. Меня твои способности впечатлили. А ещё Эвклид непревзойдённый психотерапевт. Его помощь в первый мой год жизни здесь сложно переоценить.

— Антон, я тебя умоляю, — Эвклид похлопал по плечу отца, — Я понимаю твой восторг. Но уверен, что любой бы на моём месте сделал бы то же самое для тебя.

— Пойдёмте скорее в дом, уже темнеет и, вероятно, будет ещё дождь, — сказал отец и быстрым шагом пошёл к четвёртому дому.

Дом напоминал избу. Качественный одноэтажный сруб с небольшими, закрытыми ставнями, окнами. Внутри было очень аскетично. Стены были деревянные, как и снаружи. В большой комнате было две двери, одна вела в подсобное помещение, другая в спальню. Рабочий стол с компьютером и некоторыми приборами сильно выделялся на фоне всего остального убранства. Даже печь была, казалось, прямиком из восемнадцатого века.

— Где мы пап? — не выдерживая любопытства спросила я.

— Дома, — ответил отец, — Усаживайтесь за стол.

Все начали усаживаться на две лавки вдоль длинного стола. С одной стороны сели: я, Григорий, Фат Ил Ти. А напротив расположились: Эвклид с женой и детьми и, насколько я поняла, отец жены, которого все называли Наруш Эб Ом.

Отец суетно расставлял чашки с чаем на стол. Не пойми откуда он принёс два огромных подноса, один был доверху наполнен необычными плодами, а на другом был большой кусок холодного мяса, очень напоминающий хамон, и длинный нож.

На какое-то время, голод взял превосходство над любопытством и всеми другими эмоциями. Перепробовав все яства на столе, я особенно отметила вкус фруктов, напоминающих маракую снаружи, но с нежнейшим кремообразным пюре внутри, по вкусу напоминающим что-то среднее между манго и дыней. Никто не хотел нарушить тишину трапезы первым, и я обратилась к отцу:

— Пап. Я даже не знаю, с чего начать, — вопросы один за другим закружились в моей голове.

— Тогда позволь, я отвечу на вопрос, который ты уже задала.

— Отлично.

— Когда я говорил, что мы дома, я имел в виду, что теперь этот мир будет нашим домом. Но и с названием мы сильно не заморачивались. Эвклиду понравилось слово дом, на нём мы и остановились.