Евангелие от Протона

— Я всё ещё не понимаю, как можно дать имя планете, которую не ты создал, — сказал Эвклид.

— Ну как-то же нужно её называть? — сказал отец.

— Я скорее о том, что имя очень много значит, и называя что-то или кого-то, ты невольно навешиваешь ярлык, — жуя мясо, проговаривал Евклид.

— Ну а что плохого может быть в слове Дом? — все взгляды устремились на Евклида в ожидании его ответа.

— Ничего. Потому я и не возражал. — улыбнулся Евклид.

— А где эта планета? И почему именно она? — спросила я.

— Далеко за пределами нашего старого мира. Хоть слово далеко и не характеризует реального положения вещей и наш мир — это некая модель, схожая с моделью прошлого мира, находится она вне той системы. И никак с ней не пересекается. Во всяком случае пока они этого не захотят.

— Они? — переспросил Григорий, — Зондбри?

— Живолассоны, — поперхнулся отец, — Во всяком случае так они представились.

Повисло молчание за столом. За окном тем временем сумерки сгущались все сильнее. Уже никто не ел, но тем не менее продолжали сидеть за столом. Евклид встал и поклонился отцу. Следом встали старик и супруга Евклида с детьми:

— Очень рад был познакомиться лично, — сказал Эвклид, протягивая руку Григорию.

— Взаимно, — сказала я и непроизвольно встала в ответ.

Гости вышли один за другим и закрыли за собой дверь. Тишина повисла в доме. Фат Ил Ти поймала момент и заключила в крепкие объятия отца. Он выглядел удивлённым и счастливым. Григорий же, напротив, захмурел и притих. Отец налил чая себе в кружку:

— Ещё чайку́? — обратился он к нам.

— Нет, спасибо, — угрюмо ответил Григорий.

— Я тоже уже напилась, — сказала и пересела на большой диван возле стола.

— Что-то старший задерживается, — сказал отец.

— Старший? Кажется, сегодня его уже упоминали, — произнесла я.

— Это тот, кто, я очень надеюсь, нам сейчас бы не помешал, — ответил отец.

— Живолассоны — это разве не миф? — скромно обратилась к отцу Фат Ил Ти, — Я была уверена, что это вымысел Зондбри.

— О… это не вымысел точно.

— Ты их увидел? — удивилась Фат Ил Ти.

— В каком-то смысле да, но это и не требуется, — сказал отец, — я видел и вижу, что они сделали. Но мне довелось хоть и немного, но пообщаться с ними. Евклид до сих пор не может поверить в то, что они рассказали мне больше чем ему. Но это, я думаю, оттого, что он не может понять и принять тот факт, что он является представителем куда более ра́звитой цивилизации. Я, напротив — для живолассонов не более, чем просто слегка опережающий развитие ребёнок. Возможно, они сочли, что эти све́дения никак и никому не навредят, находясь в моей голове. И я не вижу смысла сомневаться в их мудрости.

— Он не человек? — спросила я.

— Кто, Евклид?

— Ну да.

— Смотря, как на это посмотреть. Наши виды очень похожи. Но мы не имеем общих предков как таковых. Подобно тому как на нашей планете было создано колесо, точно такое же колесо было создано и на их планете. Живолассоны создавали весь наш мир с расчётом на появление именно такого вида существ как ты, я, Эвклид или Фат Ил Ти.

Фат Ил Ти улыбнулась и положила голову на плечо отца. За дверью послышались шаги и шорохи. Дверь, скрипнув, отворилась, и в дом вошёл человек как две капли воды похожий на отца, разве что старше лет на десять и с культёй вместо левой кисти. Григорий резко встал из-за стола и бегающими глазами начал рассматривать вошедшего:

— Старший, я уже было и не надеялся, что ты придёшь, — громко сказал отец, вставая и приглашая за стол.

— Я сегодня на мельнице. Евклид пришёл и сказал, что у нас гости, я почти сразу пошёл к тебе, — сказал Старший.

Старший осмотрел всех присутствующих и остановился взглядом на Григории. Было видно, как смягчается его лицо. Суровый взгляд сменяется улыбкой, а глаза слегка покраснев начинают моргать все быстрее. Не произнеся ни слова, слегка врезавшись в угол стола, Григорий подошёл к Старшему и крепко обнял его. Старший стоял, оцепенев, пока слёзы не потекли градом:

— Как тебе это удалось? — сквозь слёзы сказал Старший Григорию.

— Всё над чем ты работал, удалось не только сохранить, но и улучшить, — не отпуская Старшего говорил Григорий, — расскажи лучше, как ты здесь оказался, я был уверен, что тебя уже нет в живых.

— Как видишь, я жив и здоров, хоть и частично, — улыбнувшись, Старший показал культю, — если ты не против, Гриш, пойдём со мной и я тебе кое-что покажу.

Григорий повернулся к нам в поисках одобрения. На его лице я впервые увидела завтрашний день. Я даже и не задумывалась, что человек, у которого есть желание встретить завтра, может показать это одним лишь только взглядом. Отец кивнул им с одобрением, и Старший с Григорием вышли из дома. Отец и Фат Ил Ти пересели на диван рядом со мной.

— Дорогая моя, — тихо и ласково сказал папа, — Я понимаю, что у тебя миллион вопросов и прежде, чем ты начнёшь их задавать, я бы хотел тебя предупредить, что далеко не всё мне известно. Но если я что-то знаю, я непременно с тобой всем поделюсь.