Евангелие от психопатов

Стёкла в машине начали запотевать от их возни. Растрёпка подумал, что надо бы завести и включить обдув, но, мышка, неумело расстёгивающая его брюки, отвлекала. Донжуан осмотрелся и, не увидев поблизости ни зевак, ни полиции, с облегчением откинул голову назад в предвкушении чуда. Долго ждать не пришлось, мышка добралась до его члена и вдруг внезапно отпрянула, издав отчаянный визг.

– Тихо! – приказал Растрёпка и инстинктивно свёл колени и закрыл почти мгновенно обмякший член обеими руками, – что случилось?

– Ты необрезанный! Это мерзко! – лицо Сэры было перекошено миной брезгливости. Растрёпка совершенно растерялся и вдруг почувствовал приступ тошноты.

– А ну, пошла вон отсюда, сучка американская! – прошипел он и с силой выпихнул девушку из машины.

– Слоновий хобот! Черепашка в водолазке! – выкрикнула девушка, убегая в темноту на заплетающихся ногах.

Выбор торта

Катерина слышала, как захлопнулась дверь за её мучителем. Двигаясь наощупь в полной темноте, она подошла к двери и, приложив к ней ухо, прислушалась. Первым она услышала стук собственного сердца, затем – рык знакомого мотора: Растрёпка уехал. Пленница подёргала за медную ручку двери, но та не поддавалась. Растрёпка воткнул снаружи в замок шестигранный ключ и для верности подпёр его прикроватной тумбочкой.

– Помогите! Помогите! Я заперта! – Катерина начала отчаянно колотить по двери и звать на помощь. Дом, в, котором они жили, вмещал в себя шесть квартир, но их квартира была крайней справа, поэтому, единственной надеждой было достучаться до соседки – престарелой миссис Магнуссон, вдовы вьетнамского ветерана, которая была домоседкой и, наверняка и сейчас находилась у себя.

– Помогите! Пожалуйста! Кто-нибудь! Позвоните в полицию! – Кричала Растрёпкина пленница.      Старушка Магнуссон страдала от гипертензии, поэтому кофе она пила только декафеинизированный. Её кухня имела стену смежную с ванной, в которой отчаянно колотила в дверь Катерина, а спальня старушки приходилась как раз на спальню супругов Гриценко. Вдове вьетнамского ветерана было прекрасно известно, что Растрёпка бьёт жену, но, Господь не разрешал ей вмешиваться в чужие семейные дела. «Жена да учится в безмолвии», – помнила вдова слова Писания, определявшие её место в семье; покоряться мужу и служить ему верно и безропотно Лилиен Магнуссон научили ещё в середине двадцатого века, в её родном лютеранском приходе.

      Возгласы, ругань и прочие звуки, доносящиеся сквозь стену от соседей, вдова Магнуссон воспринимала как нормальную и неотъемлемую часть семейной жизни; мистер Гриценко учил свою жену кротости, как и полагалось усердному мужу. Покойный сержант Магнуссон, вернувшись из вьетнамских джунглей без ноги, дома давал волю своему отвратительному характеру, с удобством обосновывая своё недостойное поведение пост-травматическим синдромом. Он издевался над женой, как только мог, и дочь венгерского священника безропотно сносила все мучения, утешая себя мыслью о сокровище на небесах. Когда ветерана-мучителя не стало, семидесятилетняя вдова, наконец, обрела вкус к жизни и начала позволять себе разные удовольствия; декафеинизированный кофе был одним из них.

      К кофе вдова обычно предпочитала кусочек торта: особенно ей нравились «чёрный лес» и «лимонный шифоновый бисквит». Нужно отметить, что сладкое миссис Магнуссон позволяла себе только один раз в сутки, вечером, и весь день был наполнен ожиданием лакомства.

Обе стрелки часов оказались на восьмёрке, и вдова Магнуссон отправилась на кухню, чтобы, следуя своему волшебному ритуалу, сварить себе насыщенный и ароматный, но не вредящий её здоровью бразильский декаф. Она аккуратно всыпала тёмно-коричневые зёрна в резервуар хромированной кофеварки – подарок дочери – и нажала кнопку «включить». Пока машина работала, крики соседки были слышны не слишком явно, но, вскоре машина зашипела и умолкла, выпустив в кухню благоуханную волну кофейного аромата, а соседка, миссис Гриценко, всё никак не могла успокоиться. Через стену можно было отчётливо слышать, как она ломится в дверь ванной и отчаянно просит о помощи. Вдова Магнуссон покачала головой, подумав о том, как же необходимо этой неразумной женщине научиться спокойствию и долготерпению, иначе, не только её отношения с мужем, но и нормальная жизнь соседей окажется под серьёзной угрозой. Старушка налила себе кофе в элегантную чашку, поставила её на блюдце и открыла холодильник, чтобы принять решение – воздушный шифон либо дышащий сказкой шоколадный бисквит с вишнями. Миссис Гриценко вновь забилась в истерике за стеной, и вдова Магнуссон была вынуждена сделать выбор в пользу «чёрного леса», так как, помимо сказки, он дышал ещё и ликёром.