Евангельская ночь

После четырех недель увлекательной, и вместе с тем изнуряющей работы над сонетами Михаил приступил к пятой главе Евангелия от Матфея. А это Нагорная проповедь! Наиболее важная и известная часть учения Христа. Он довел свои требования к ученикам практически до абсолюта. Михаила завораживала красота и глубина толкований, порой противоречивых. Он в страхе замирал, понимая, как сложно будет передать духовную суть Нагорной проповеди в стихотворной форме.

Вот Христос говорит своим ученикам в 13 стихе:

– Вы – соль земли…

А в 14 стихе добавляет:

– Вы – свет мира…

Вот как тут не впасть в оцепенение от нравственной истинности и лаконичной мудрости? Но Михаил усилием воли подавлял собственный ступор: ему крайне не хотелось тратить время впустую, пялясь в свои записи, и ничего при этом не делая. А ведь всего-то нужно продолжать работу над сонетами, подбирать рифмы и не размышлять о сложности и невозможности задуманного. И такие мелкие, но активные действия, пусть и механические, помогали ему не «зависать», обомлев перед очередным шедевром евангельской философии.

Еще одним постоянным источником обоснованного беспокойства Михаила являлось то, что его сонеты пока никто не видел. Вдруг его творения – абсолютная чушь и пустое графоманство, бессмысленное сочинительство? Хоть какая-то положительная оценка проделанной за месяц работы была Михаилу крайне важна. Именно поэтому он так ждал следующей встречи со своим новым «работодателем». Хотя интуитивно чувствовал, что пока все получается неплохо.

И вот, спустя месяц после первой ночной встречи, произошла вторая. Это была пятница, 2 октября. Накануне Михаил купил старую потрепанную книгу «Святое Евангелие с толкованием блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского» в небольшом букинистическом магазинчике на Площади Славы. Он часто заходил в этот магазин, листал какие-то издания, но ничего не покупал. Ему нравился сам процесс. А сегодня можно было и нечто полезное для своей работы приобрести и восстановить доверие к себе как к потенциальному покупателю. Пожилая и очень серьезная продавщица даже вздохнула с облегчением, когда он наконец-то протянул ей деньги. Книгу он сунул в рюкзак, намереваясь завтра ознакомиться. Он видел Феофилакта в списках авторитетных экзегетов, но никогда не читал.

И вот, перелистывая эту интересную книгу, Михаил обнаружил маленькую потертую открытку. Наверное, чья-то закладка. Только с помощью сильной лупы он смог разобрать, что кто-то поздравлял маму и папу с Новым, 1920 годом. Открытке было почти сто лет! К его искреннему сожалению, ни подписи, ни адреса, ни фамилий, ни имен не сохранилось – чернила со временем истерлись. Видимо, тот, кто писал, обвел по нескольку раз и с дополнительным нажимом буквы в фразе «Мама, папа, с Новым годом и люблю», что и позволило Михаилу прочесть эти ключевые слова (а им было, без малого, сто лет!) и понять смысл простого и очень трогательного послания. Сохранившиеся слова были выписаны очень старательно и ровно, и он сделал вывод, что это любящая дочь старалась выразить в тексте, уже ставшем частью вечности, все свое обожание и нежность к пожилым и страдающим от разлуки родителям. Дай Бог, чтобы они встретились еще при жизни, например, на Рождество 1920 года. У дочери был долгожданный отпуск, и она, дав предварительно телеграмму, уже едет к ним. И вот счастливые родители встречают на киевском вокзале свою единственную дочь. Морозное утро. И вот, наконец, поезд из Петрограда (увы, уже не из Санкт-Петербурга, но и, слава Богу, еще не из Ленинграда), эффектно дымя, прибывает на первый путь, усатые проводники в фирменных шинелях и фуражках с позолоченными железнодорожными кокардами вытянулись по стойке смирно в проёмах открытых дверей своих вагонов. Перестук колес и вопли грузчиков заглушает громовой марш «Прощание славянки», и нежные киевские снежинки медленно и нехотя опускаются с небес на землю, неся людям какие-то важные и до сих пор не расшифрованные послания.

…Поток фантазии Михаила был прерван, когда он, наконец, перевернул открытку. На лицевой стороне был изображен также изрядно истертый, но узнанный им мгновенно маяк из первого сна! Его маяк! Круглая высокая белая башня со стеклянным колпаком, надежным фундаментом, маленькими вентиляционными окнами и железной дверью. Да и та же перекрестная каменная кладка, усиленная железными скобами. Нет никаких сомнений, что это маяк из первого сна.

До этого момента он ни разу не вспоминал о знаках, которыми обещал снабжать его ночной гость. Тот говорил Михаилу о будущих знаках, о каких-то «импульсах направлений» как-то не совсем уверенно. Очевидно, что открытка и есть первый знак. Да только непонятно, что с ней делать. Как ее толковать? Скорее всего, это просто сигнал о том, что двойник Дюрера вновь приснится Михаилу в ближайшее время, и ему нужно быть к этому готовым. Но он и так готов и ждет новой встречи с нетерпением, ему есть что показать ночному гостю и о чем с ним поговорить!