Ever since we met (СИ)

— Когда ведьма слабеет, физически, не магически, она легче воспринимает изменения природы, — доносится до нее голос Верховной от двери, и она правда не знает, сколько времени прошло, минута или час. Тетя Ира подходит к ней, приглаживает волосы, из косы выбившиеся, улыбается мягко и заботливо, будто неразумному ребенку. — Ваня мне сказал, что ты из себя кровь цедила. У тебя искры по коже бегают, как будто тебя молнией ударило или ты пальцы в розетку сунула.

— Я бы обуглилась, — фыркает Саша. Тетя Ира смеется в ответ, пододвигает к окну стул, неподалеку стоящий, и на него садится.

— Ты ведьма, твои шансы обуглиться вдвое ниже, чем у человека. При нужном раскладе и при надлежащей готовности ты еще и поймаешь в себя это электричество и используешь как магию. Хотя для этого надо, скорее, быть очень продвинутой погодницей, чем, как мы, лекаркой.

— Разве мы можем только лечить? — выпаливает она то, что больше всего беспокоит ее в последнее время. Почти больше всего. Тетя Ира смеется снова, но как-то безрадостно.

— Мы ведьмы. Мы должны, в первую очередь, помогать тем, кто нас окружает, а не мешать им жить. Но ни одна наша сила не чисто хорошая или плохая. Магия вообще не бывает хорошей или плохой — только ведьма. А магия — наше оружие. Ты можешь приготовить на огне пищу для себя и своей семьи, а можешь сжечь чей-то дом, и дело будет не в огне, а в тебе. Ты можешь воздействовать на чужой организм, чтобы вылечить, а можешь покалечить.

— Получается, я… — Саша осекается, на руки свои смотрит недоверчиво. Покалечить? — Если не рассчитаю правильно, я могу…

— Можешь, — звучит почти жестко, и этот тон слышать от тети Иры непривычно. Даже когда она исполняет обязанности Верховной, она редко так говорит. — Ты можешь сделать что-то случайно, не рассчитав или упустив контроль. И я молюсь Матери о том, чтобы ты никогда без необходимости на то не поступила так специально.

— Я хочу лечить людей, — она головой качает, мол, нет, ни за что. — Я не хочу никого калечить. Не хочу вредить.

— Бывают, Сашунь, моменты, когда это необходимо, — говорит тетя Ира, и кажется она в этот момент на добрый десяток лет старше. Впрочем, эта иллюзия быстро исчезает, и улыбка ее снова любящая и теплая. — Ты хотела меня о чем-то спросить вроде бы?

— Хотела, — кивает Саша, на подоконнике поворачивается, спрыгивает на пол, и долго роется в сумке, прежде чем выудить оттуда тетрадь со своими расчетами. — Мне казалось, я нашла, как именно рождаются магически одаренные дети, как это объяснить генетически. И это даже объясняет, как появляются первые в роду, вроде меня. Но тогда должно получиться, что не все дочери ведьм рождаются ведьмами, а вы мне говорили, что это всегда так.

Тетя Ира улыбается уголками губ, изучая ее каракули на тетрадном листе — ей пришлось потратить много времени и извести много бумаги на то, чтобы прийти к этому варианту, и он все равно далеко не идеален. Именно из-за этого она и не понимает этой улыбки. Она же явно где-то накосячила, зачем улыбаться так довольно? Из-за ее провала? Ей не стоило в это лезть?

— Ты просто не знаешь некоторых деталей, — говорит тетя Ира, наконец, возвращая ей тетрадь. — Я не буду спрашивать тебя, сколько ты времени пыталась прийти к этому результату, но он абсолютно правильный. Просто ты немного недооценила влияние магии на организм.

— В магии дело? — переспрашивает Саша, получает кивок в ответ. Знать бы еще, в чем именно.

— В магии. Даже если генетически девочка не ведьма, а мальчик не носитель, девять месяцев в окружении магии, формирование организма с нуля в этой среде влияют. Наша специализация не значит, что мы не можем делать то, на чем специализируются другие. Каждая ведьма может влиять на чужой организм, разве что от нее потребуется намного больше сил на это. Но не так много их уходит тогда, когда этот организм развивается в твоем теле, постоянно обмениваясь с тобой кровью. Можно сказать, мы меняем своих детей на генетическом уровне.

Голова идет кругом. Это как вообще возможно? Нормально ли это? Позволено ли им настолько вмешиваться в законы природы? Позволено, понимает она — иначе не было бы у них даже возможности так поступать. Иначе они не могли бы даже подумать о подобном.

— То есть, — уточняет она на всякий случай, — если у меня будет дочь, она будет ведьмой, несмотря ни на что?

— Если у тебя будет дочь, — тетя Ира руку тянет, чтобы щелкнуть ее по носу в шутку, — я надеюсь, она тоже будет в нашем ковене.

Саша не знает, что должно произойти, чтобы она покинула ковен. Она может хотеть уйти из этого дома — было у нее это желание сразу после ритуала, и она сама не знает, почему осталась — но другие ведьмы уже слишком близки ей, слишком важны. Есть те, которые уходят, по своей ли воле, или по чужой — она не хочет, и если кто-то пожелает ее отсюда забрать, ему придется серьезно повоевать с ней и очень постараться убедить ее в необходимости этого.