Ever since we met (СИ)

В голову в перерыве лезет еще меньше, чем до него. Иногда все-таки паузы и отдых не идут на пользу — особенно когда их недостаточно, и они успевают лишь раздразнить. После перерыва не только не становится лучше, но, наоборот, лишь хуже — Саша рисует какую-то ерунду на белом листе, закорючки сплетаются, тянутся одна за другой, как и ее мысли. Год назад чуть позже чем в это самое время Даня ее забрал из школы и они поехали в кафе, где пробыли до самого вечера. Год назад она думала, что у нее получится его полюбить. В этом году она за последний месяц успела сходить на свидания с троими разными парнями и вежливо отвергнуть всех троих. Ей, похоже, даже нравится быть одной. Лучше, прочитала она как-то раз в какой-то старой книге со стихами, быть одним, чем с кем попало. Она, получается, именно «с кем попало», когда цепляется за шансы, лишь бы не оставаться в одиночестве, раз уж Ваня не обращает на нее внимания больше, чем обычно, даже теперь, расставшись с Аленой, с которой они так и не смогли помириться после той ссоры, о которой он не хочет говорить даже с теть Леной.

Ей бы, может, и лучше было остаться одной, но где-то внутри нее та маленькая девочка, которой она когда-то была, надеется, что следующий парень может оказаться тем, который сможет ее полюбить. Тем, кого она сможет полюбить. Может, это даже окажется один и тот же человек. Может, она сможет оставить позади свои чувства к Ване, отпустить его, отпустить по реке венок, сплетенный для него?

Пока что ей даже подумать об этом больно. Что это, любовь или эгоизм? Неважно, все это пустое, все это глупости, ей надо просто взять себя в руки и сделать то, что от нее требуется, чтобы быть спокойной, чтобы совесть не терзала. Сил пока не хватает, но это не так важно. Магический брак и брак обычный, по человеческим законам, не должны друг на друга влиять, иначе ей бы об этом рассказали старшие ведьмы, не одна, так другая. Или не рассказали бы? Они ведь про венки до сих пор не знают, думает Саша. Откуда им знать, если она нема, как рыба, а Ваня, может, и понятия не имеет, что это может значить хоть что-то? Нет, если бы они знали, вряд ли она бы до сих пор была не в курсе. Вряд ли они бы ее оставили в покое. Вряд ли ей пришлось бы самостоятельно и очень осторожно искать способы это все отменить.

Пока что ей думать надо не об этом, а о том, что у доски вещает Анна Васильевна. Пока, она уверена, то, что она себя с Ваней случайно связала магией, ни на что не влияет, ни для нее, ни для него.

Пока что все хорошо, повторяет она себе и на другой день, а если не хорошо, то, по крайней мере, нормально. Повторяет себе, сидя в аудитории, дружески пихаясь локтями с ребятами в перерыве, когда они спорят насчет того, что лучше всего дарить своим половинкам на день влюбленных — не то чтобы это было нужно ей или Грише, но Нейт и Игорь уже явно руководствуются не только теорией в обсуждении подарков. Говорит себе, что все замечательно, когда Гриша ее подкидывает до дома — делает вид, что не замечает непонимающего взгляда Вани, который подъезжает к воротам, стоит Грише отъехать. Он выглядит так, будто она ему наврала или что-то еще, будто жутко его обидела тем, что, еще с утра предупредив, что заезжать за ней не нужно, выскочила у него на глазах из другой машины. Думать об этом не хочется. Между ними все нормально. Не может быть ничего плохого там, где нет вообще ничего.

Не говорит себе ничего, когда тетя Лена, сунув ей пару пирожков, просит отправиться к тете Ире: мол, Соня не просто сама не своя весь день, но и не подпускает к себе никого. Мол, может, хоть у тебя получится? Саша полпирожка сразу в рот пихает, кивает — бегу, мол — и за дверь выскакивает, столкнувшись в прихожей с Ваней плечами. Извиняется коротко — он простит, а у нее на долгие извинения не хватит времени. А ну как там что-то серьезное?

— Спасибо, что пришла, — тетя Ира на пороге ее встречает, взволнованная, где-то в глубине глаз испуг затаился, и становится удивительно — неужели эта женщина может чего-то бояться? — Она вчера с прогулки с Настей вернулась тихая-тихая, Настя сказала, она что-то увидела и как будто закрылась в себе сразу, а что увидела, не понять. Утром у нее температура поднялась, и она явно плакала, я ее дома оставила, в школу она не пошла. Прихожу, а она заперлась, даже меня не впускает. Соня-то!

Возмущение это не понять сложно — Верховную, Саша думает, Соня любит больше, чем кого угодно в их ковене, даже говорила ей как-то раз, что тетя Ира ей как вторая мама, любящая ее ничуть не меньше, чем любила родная. Чтобы Соня себя так повела, думает Саша, должно что-то ее серьезно зацепить и задеть. Не обязательно в семье, а все же. Она к комнате Сони проходит почти на цыпочках, не обуваясь в тапочки, чтобы не было слышно шагов, и лишь тогда в дверь стучит.

— Сонча? — зовет. — Это я. Саша. Впустишь меня?