Everything I am

— Вы заметили, что я в обед получила письмо от родителей? — начинает она негромко. Я машинально оглядываюсь. Вокруг никого нет, мы сидим в тени большого каштана почти у кромки воды. Озеро переливается под лучами солнца, по нему медленно расходится рябь — должно быть, нарезает круги кальмар.

— Мы видели, — киваю я, закончив обзор окрестностей, — ну и что?

— А вот что, — Гермиона обнимает себя за плечи, и я замечаю, как белеют костяшки ее вцепившихся в мантию пальцев. — Вам, конечно, ничего не говорят такие определения, как экономика и политика в маггловском обществе?

— Ну, знаешь, — хмыкаю я, — не совсем мы из лесу!

— Ты — возможно, — Гермиона кивает, — мы с тобой уже обсуждали, что оба прожили детство как обычные дети. А ты, Рон?

— Говори, говори дальше, — отмахивается наш друг, посерьезневшими глазами скользя по ее лицу.

— В общем… — Гермиона выдыхает, — обстановка, сложившаяся у магглов на международных фондовых рынках, приближается к кризисной. На сегодняшний день она представляет реальную угрозу финансовой и, соответственно, экономической жизни всей Европы.

Еще мама и папа довольно подробно описали мне — по газетам, конечно — военное положение на мировой арене. Северо-Атлантический Альянс становится все более агрессивным в продвижении на восток, и похоже, война скоро перестанет тлеть в нескольких точках, а займется настоящим пожаром. Лучше бы ты тогда ошибался, Гарри…

Кроме того, есть подозрения, что планируется ряд политических убийств, первой в списке жертв стоит маггловская принцесса Диана. Правда, эту информацию все СМИ отрицают, но тем больше поводов решить, что она достоверна.

— Погоди, это все… откуда ты все это взяла? — Рон изумленно опирается на локоть, откидываясь на траву, и тут же вскакивает на ноги. Я остаюсь неподвижным, не отрывая взгляда от медленно ползущей по палому листу божьей коровки.

— Говорю же тебе, что я получила письмо от родителей, — нервно отзывается Гермиона.

— Неслабые они тебе письма пишут! — присвистывает Рон, и я не могу не улыбнуться, несмотря на всю серьезность положения. — Они же вроде стоматологи, а не политические обозреватели?

— Они знают о… Волдеморте, — с усилием произносит Гермиона ненавистное имя, — и они ведь не на луне живут! Поэтому стараются держать меня в курсе происходящего в мире.

— Им удается, — признаю я хмуро, — думаю, во всей школе только Дамблдор знает больше.

— Подожди… ты что, в курсе? — Гермиона широко распахивает глаза и уставляется на меня.

— Более или менее, — киваю я, — во всяком случае, о планах Волдеморта и его вторжении в маггловские институты власти и политики он мне рассказывал.

— Ребята, вы как на иностранном языке разговариваете! — взмаливается Рон, — переводите для неграмотных!

— Подожди, — отмахивается Гермиона, — и ты знал, знал и молчал?

— Я не хотел вас беспокоить.

Да я даже задумываться об этом не хотел.

— А зачем Дамблдору понадобилось посвящать тебя? — недоумевает Гермиона, — какая в этом польза?

— А зачем тебе родители пишут? — парирую я и добавляю после паузы: — Думаю, он рассказал для того, чтобы я понял, что иных вариантов нет.

— Вариантов чего?

— Отыгрывания ситуации, Рон, — как спокойно это звучит теперь! Мне не верится, что это мой голос. Он не хрипит, не срывается, он почти мягок. — Дамблдор считает, что я должен понимать всю важность своего долга.

— То есть… — Гермиона трясет головой, — но это же жестоко! Он не оставил тебе выбора!

— Потому я и не рассказывал, — киваю я, — хватит того, что мне предстоит убить, я уже принял эту мысль. А вас расстраивать не хотелось.

Она тянется ко мне и осторожно, даже нерешительно кладет руку на плечо:

— Мы все равно с тобой. Мы всегда с тобой, Гарри.

— Я знаю. И потом, я уже не боюсь.

— Ну да, конечно, — бормочет Рон. — Дружище, ну почему ты такой скрытный, а! — он вновь садится под деревом, но уже с моей стороны, и я оказываюсь посредине между ними.

— А чем бы ты помог? — глухо говорит Гермиона. Мне кажется, она хочет заплакать, но сдерживается. — Зря я рассказала, Гарри, прости меня.

— Не зря, — качаю я головой, — врага надо знать в лицо. Его действия — это его почерк, его стиль, его линия поведения. Все это может пригодиться. В будущем.

Почему-то мне кажется, что у меня нет впереди седьмого года обучения. Но я не хочу думать об этом. Трелони предсказывала мою смерть так много раз…

— Один момент, — Рон нашел возможность перевести разговор в другое русло, — а зачем Сами-Знаете-Кому и Пожирателям смерти сеять раздор в маггловском обществе?

— Чтобы дискредитировать правительство, например, — раздумчиво загибает пальцы Гермиона, — если магглы не будут верить собственным лидерам, подчинить их будет гораздо легче. Разделяй и властвуй, как говорили в древнем Риме. Потом, — второй палец, — если только я что-нибудь понимаю в… нем, — она невольно понижает голос, и мы киваем, — ему нравится разрушать и убивать. Он получает от этого удовольствие.