Everything I am

Снейп усмехается краем рта — я, наверное, перенял его усмешку, которой пугаются друзья — и проводит кончиками пальцев по моей щеке:

— У вас странная логика, Поттер. Логика вымогателя.

Я не знаю, должен ли возражать, но он не ждет возражений. Тонкий рот так близко, буквально в дюйме от моего, и когда Снейп прикасается ко мне — легким, невесомым поцелуем — я могу только сдавленно охнуть и схватиться за его плечи, отвечая с жадностью, на которую и не знал, что способен. Все плывет перед глазами, уверенные руки обнимают меня, и я отстраняюсь, только когда совсем перестает хватать воздуха.

Если мы будем продолжать в том же духе, у меня выработается зависимость от Снейпа.

От секса со Снейпом, поправляю я себя.

Нет. Только не это. Хотя бы не каждый раз, когда я вижу его.

Я перевожу дыхание и смотрю на него. Чертова непробиваемая маска! Хоть бы глаза заблестели.

— Сэр, оставьте «базилик», — прошу я хрипло, — обещаю, что не воспользуюсь им… если очень не понадобится.

— Я рассмотрю ваше предложение, Поттер, — откликается Снейп, отворачиваясь, — вам пора идти.

— До свидания, — говорю я его спине.

— До свидания.

Глава 28. Слова и поступки.

Четверг начинается с дробного стука по подоконнику и ветра, отдувающего пологи на постелях.

— Ничего себе, — Дин Томас с завидным упорством пытается закрыть окно, борясь с налетающими порывами холодного воздуха, — град в конце мая! Так скоро камни посыплются!

— Весна! — присоединяется Невилл. Натянутость, существовавшая между ними с того момента, как Невилл не дал Дину ввязаться в нашу разборку с Симусом, уже прошла, и диалоги обрели прежнюю непринужденность. В отличие от Финнигана, который теперь общается исключительно с Дином, игнорируя нас троих, Дин оказался не то умнее, не то дальновиднее.

— Какая весна, лето вот-вот! — пыхтит Рон, и тяжелая оконная створка, которую мы не закрывали с апреля, наконец поддается совместным усилиям. В комнате сразу становится тише, слышится лишь стук градин по стеклу да запыхавшееся дыхание.

— При таких погодных перепадах… О чем вообще думать можно? Башка ж трещать будет! — бурчит Дин. Я знаю, у него тоже случаются мигрени.

— Не помню такого мая. То дождь чуть не штормовой, то град, — вступает в разговор Симус, дождавшись реплики приятеля.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось… вот таким, как ты, — бормочет Рон, неприязненно покосившись в сторону Симуса.

— Что? — я смотрю на друга, пытаясь сообразить, откуда он знает маггловского классика. Фото принцессы Дианы видел в газете. А «Гамлета» где прочел?

— Ничего, а что?

— Я имел в виду, откуда ты цитируешь, — уточняю я, улыбаясь.

— Не «откуда», а «кого». Гермиону, — несколько сконфуженно признается Рон, — а что, это не ее слова?

— Нет, это Шекспир, — я смеюсь.

— А кто это?

— Маггловский поэт.

— Какой у нас Гарри начитанный, — вполголоса произносит Симус, — всегда поражаюсь его эрудиции. Чувствуется, что рос у магглов. Подкован по всем статьям.

Я пропускаю шпильку мимо ушей. В конце концов, Симус соблюдает мое основное требование: не лезет напрямую, не оскорбляет и называет только по имени.

Зато Рон бросает в сторону Финнигана недобрый взгляд, а Невилл автоматически оказывается между ними. Никогда раньше не думал, что с Невиллом станет настолько приятно иметь дело. Он как барометр улавливает перемены в атмосфере спальни, и при этом сохраняет полное спокойствие. Контраст по сравнению с прошлыми годами… ему, вероятно, тоже памятен Отдел Тайн.

— На завтрак? — предлагаю я невозмутимо, кивая ему в знак признательности. Невилл отмахивается, глаза у него серьезные. Мы выходим втроем, оставляя Симуса и Дина собирать учебники.

— Гарри, у тебя есть модель галактики, которую можно было бы дать на подержание? — спрашивает Рон, когда мы спускаемся по лестнице.

— Есть, — откликаюсь я, слегка удивленный вопросом, — но у тебя же вроде была?

— Я ее грохнул на пол, — печально отзывается Рон, — причем так, что теперь никаким reparo не собрать.

— Тебе удалось уронить модель галактики? — не верю я собственным ушам, — да ты с ней носился, как с хрустальной!

— Она же новая была, — уши Рона медленно, но верно заливаются краской, — я ее берег. А вчера взял с собой в гостиную, думал расчетами положения Сатурна позаниматься, поставил на парту… — он умолкает.

— И что? — недоумеваю я.

— Ничего. Сидел-сидел, все формулы составил, а потом народ уже спать расходился, — Рон оглядывается по сторонам. Невилл встретил Хану Эббот и изрядно отстал. — Пришла Гермиона, решила проверить мои расчеты и случайно задела ее локтем… — он умолкает окончательно, а я кусаю губы, чтобы не рассмеяться. Модель галактики упала, сбитая рукой? Для этого нужно недюжинное усилие.

— Рон, — говорю я, когда справляюсь с выражением лица, — я дам тебе вторую модель, у меня есть. Только, слушай, никогда не пробуй врать. У тебя еще хуже выходит, чем у меня!

— Ты на что намекаешь? — Рон становится таким красным, что даже веснушки исчезают.