Евгений Онегин (илл. Тимошенко)

Татьяна то вздохнет, то охнет;Письмо дрожит в ее руке;Облатка розовая сохнетНа воспаленном языке.К плечу головушкой склонилась.Сорочка легкая спустиласьС ее прелестного плеча…Но вот уж лунного лучаСиянье гаснет. Там долинаСквозь пар яснеет. Там потокЗасеребрился; там рожокПастуший будит селянина.Вот утро: встали все давно,Моей Татьяне всё равно.

XXXIII

Она зари не замечает,Сидит с поникшею главойИ на письмо не напирает

Своей печати вырезной.Но, дверь тихонько отпирая,Уж ей Филипьевна седаяПриносит на подносе чай.«Пора, дитя мое, вставай:Да ты, красавица, готова!О пташка ранняя моя!Вечор уж как боялась я!Да, слава Богу, ты здорова!Тоски ночной и следу нет,Лицо твое как маков цвет». —

XXXIV

«Ах! няня, сделай одолженье». —«Изволь, родная, прикажи».«Не думай… право… подозренье…Но видишь… ах! не откажи». —«Мой друг, вот Бог тебе порука». —«Итак, пошли тихонько внука

С запиской этой к О… к тому…К соседу… да велеть ему,Чтоб он не говорил ни слова,Чтоб он не называл меня…» —«Кому же, милая моя?Я нынче стала бестолкова.Кругом соседей много есть;Куда мне их и перечесть». —

XXXV

«Как недогадлива ты, няня!» —«Сердечный друг, уж я стара,Стара; тупеет разум, Таня;А то, бывало, я востра,Бывало, слово барской воли…» —«Ах, няня, няня! до того ли?Что нужды мне в твоем уме?Ты видишь, дело о письмеК Онегину». — «Ну, дело, дело.

Не гневайся, душа моя,Ты знаешь, непонятна я…Да что ж ты снова побледнела?» —«Так, няня, право, ничего.Пошли же внука своего». —

XXXVI

Но день протек, и нет ответа.Другой настал: всё нет, как нет.Бледна как тень, с утра одета,Татьяна ждет: когда ж ответ?Приехал Ольгин обожатель.«Скажите: где же ваш приятель? —Ему вопрос хозяйки был. —Он что-то нас совсем забыл».Татьяна, вспыхнув, задрожала.«Сегодня быть он обещал, —Старушке Ленский отвечал, —Да, видно, почта задержала». —

Татьяна потупила взор,Как будто слыша злой укор.

XXXVII

Смеркалось; на столе, блистая,Шипел вечерний самовар,Китайский чайник нагревая;Под ним клубился легкий пар.Разлитый Ольгиной рукою,По чашкам темною струеюУже душистый чай бежал,И сливки мальчик подавал;Татьяна пред окном стояла,На стекла хладные дыша,Задумавшись, моя душа,Прелестным пальчиком писалаНа отуманенном стеклеЗаветный вензель О да Е.

XXXVIII