Эволюция

Юна сидела, близоруко щурясь. Прошлым вечером они устроили вечеринку, и Юна выпила слишком много медовухи, спиртного напитка из мёда — больше, чем ей было можно. Только на землях, где развивалось сельское хозяйство, было возможно появление алкогольных напитков, потому что люди нуждались в выращенном зерне для их изготовления — это было одно из ключевых преимуществ фермеров перед охотниками, которые стали зависимы от пива, но никогда не смогли бы узнать, как его делать самим. Что касается Юны, то она жила в роскоши, к которой ещё нужно было привыкать.

Она огляделась, пробуя проснуться и стряхнуть с себя замешательство. Комната была тёмной, но за окном был свет. Не дневной свет, а свет от огня.

И теперь она смогла расслышать крики.

Она выскользнула из кровати и натянула простую и практичную рубаху. Зайдя в соседнюю комнату, она стала собирать детей. Два мальчика сердились из-за того, что их потревожили, но снова устроились спать у неё на руках. Она вернулась к Кераму, который сгребал оружие и ценности в мешок.

— Я готова, — сказала она.

Он посмотрел на неё, стоящую в ожидании его, с их детьми, сидящими у неё на руках. Он подбежал к ней и сильно поцеловал её в губы.

— Я люблю тебя, клянусь яйцами Потуса. Если, конечно, у него осталось хоть одно.

Она была озадачена этим non sequitur.

— Осталось что?

— Эта ночь — плохая ночь для Ката Хуук, — мрачно сказал он. — И для нас, если нам не повезёт.

Он развернулся и вышел в дверь, таща свой мешок.

— Пошли. Уходим через задние ворота.

Они выскользнули из дома. Теперь ей был виден источник огня. Большой жёлтый дворец Потуса горел, огонь и искры поднимались высоко в воздух. Юна слышала крики, доносившиеся из самого дворца, и заметила бегающих там людей.

Улицы были полны народа. Тощие, грязные, многие одеты в рваные шкуры или тряпки из растительного волокна, они собирались в стаи, словно голодные крысы. Слившиеся в один хор голоса толпы казались Юне не человеческими: они были похожи на рёв грома или шум ливня — на нечто, не подвластное человеческому контролю. Прижав к себе детей, она пробовала побороть страх.

— Это голод, — сказала она.

— Да.

Голод: это было ещё одно слово, которое пришлось выучить Юне. Болезнь растений повлияла на основной урожай пшеницы в этих местах. Никто не понимал этого, никто не мог вылечить это. Когда урожай пропал, быстро распространился голод. Первыми признаками волнения были убийства сборщиков дани, пробовавших собрать то, что полагалось Потусу по закону. И теперь оно вылилось в это. Народ Юны питался многими видами диких растений: ни одна болезнь не истребила бы их все, как она смогла уничтожить единственную жизненно важную культуру. Голод: ещё один сомнительный подарок нового образа жизни.

Члены семьи держали головы опущенными. Они избегали главных улиц и зигзагами направились к главным воротам.

— Есть одно новое селение к западу отсюда, близ побережья, — сказал Керам. — Угодья там богаты, а ресурсы моря обильны. Путь туда займёт много дней, но…

— Мы пройдём его, — твёрдо сказала она.

Он слегка кивнул.

— Мы должны.

Наконец, они добрались до открытых ворот. Здесь их ждал Мути. Втроём, держа на руках детей, они ускользнули в ночи.

Всюду, где они проходили во время своего путешествия на запад, они двигались по землям, преобразованным фермерами и строителями городов. Даже земля, которую однажды пересекла Юна, убегая вместе с Кахлом из своего дома, теперь была изменена до неузнаваемости — такой быстрой была экспансия.

Экспансия произошла из-за того, что окультуренные земли вскоре были перенаселены. Сыновья и дочери хотели обладать своим собственным кусочком мира, управляться с ним так же, как это делали их родители. Сделать это было легко. Знание земледельцев не было привязано к конкретной области земли, как у охотников-собирателей. Их мышление было систематическим: они знали, как преобразовать землю, чтобы сделать её такой, как им хотелось — любой участок земли. Они не должны были принимать его таким, как есть. Для земледельцев колонизация была простым делом.

И так, с первых скромных и случайно сложившихся ферм на востоке Анатолии, началась великая экспансия. Это была своего рода медленная война, которая велась против самой Земли, потому что она преобразовывалась ради удовлетворения потребностей растущей толпы человеческих животов. С точки зрения географии эта экспансия вскоре превзойдёт расселение Homo erectus и более ранних поколений людей; это будет экспансия, которая пройдёт с удивительной скоростью.

Но экспансия происходила не в вакууме, а на земле, уже занятой древними общинами охотников-собирателей.