Эволюция оружия. От каменной дубинки до гаубицы

Когда обнаруживался противник, татарское воинство устремлялось навстречу и каждый лучник выпускал по три-четыре стрелы. Если противник после первого же натиска начинал отступать, татары мчались следом, чтобы завершить разгром. Если же противник держался, татары отступали и заманивали противника на заранее подготовленные позиции, где его ожидала засада. Если противник оказывался дальновидным и не шел туда, куда его вели, татары уходили, но затем, когда их и противника разделяло несколько дней пути, они снова устремлялись вперед, чтобы нести смерть и разрушения. Если и этот план оказывался невыполнимым, они отступали, стараясь, чтобы их и неуступчивого противника теперь разделяло десять– двенадцать дней пути, и отлеживались в укромном месте, ожидая, когда путь будет свободен.

Когда монголы принимали решение о продолжительной операции, женщины и все те, кто следовал в обозе, занимали позицию в тылу воюющих частей. В дополнение к этому на лошадей усаживали манекены, чтобы создать впечатление большого готового к бою резерва. На передовой сражались отряды, набранные в зависимых странах, усиленные несколькими татарскими подразделениями. Основные силы развертывались на флангах, оставаясь по возможности невидимыми для врага. Когда сражение начиналось, отборные части стремительно приближались и наносили удар с флангов. Эта военная хитрость должна была заставить противника поверить, что он атакован многократно превосходящими силами, имеющими резервы. Если же враг оказывал сильное сопротивление, татары размыкали свои ряды, позволяя противнику прорваться и уверовать в свою победу. Стоило ему рассредоточиться, татары вновь смыкали кольцо, обрушивались на противника и уничтожали его без жалости и сострадания.

Монгольский метод ведения осады был хорошо продуман. Подступив к враждебной крепости, монголы окружали ее, иногда даже сооружали вал, чтобы из крепости наверняка никто не ушел. Они использовали военные машины и сарацинский огонь. Если машины не помогали добиться цели, в ход шли другие методы, в числе которых были подкопы и «минирование». Когда обеспечивался доступ в крепость, один отряд начинал жечь дома, остальные атаковали гарнизон с тыла. Если все приемы оказывались тщетными, вокруг крепости возводилась стена, полностью ее окружавшая, и татары месяцами ждали, пока голод не заставлял защитников крепости сдаться. Во время блокады осажденным предлагались вполне милосердные условия. Если же их принимали, все обещания оказывались моментально забытыми, и обитатели крепости уничтожались.

Татары, безусловно, являлись безнравственными, недостойными доверия и склонными к предательству людьми, однако они были превосходными солдатами, благословленными – или проклятыми, как посмотреть, непревзойденными знатоками стратегии, тактики и искусства обмана. Если не принимать во внимание дикие обычаи этих народов, европейцам было чему у них поучиться, когда речь шла о военном искусстве.

Тяжеловооруженные рыцари и арбалетчики Европы позже встретили достойных соперников в лице английских лучников. Какое-то время казалось, что английские лучники обладают несомненным превосходством. Появление пластинчатых доспехов несколько выравняло положение. Оно оставалось статичным, пока шведы в середине XV столетия не возродили фалангу. Развернув массы людей, вооруженных 5,5-метровыми пиками и следующих в тесном строю, они снова вернули пехоте ведущую роль в сражении. Принятые шведами меры некоторое время казались успешными, пока их не затмила легкая испанская пехота в кирасах, морионах, с мечами и легкими щитами. Да и стрелковое оружие быстро набирало силу, а фаланга являлась для него великолепной мишенью. Но к этому времени артиллерия стала играть более заметную роль в войне. Пушка и стрелковое оружие быстро заняли доминирующее положение на поле боя.

Глава 11

«ОФИЦИАЛЬНОЕ ОБЛАЧЕНИЕ» ВОЙНЫ