Еврейский камень, или собачья жизнь Эренбурга

Весной мы с матерью впервые отправились на Еврейское кладбище и услышали от сторожа разоренного места, что немного ниже, где начинались провальные отроги, немцы убили миллион евреев. Немцы здесь убили меньше, гораздо меньше. В десять раз. Но сторожу, который наблюдал всю эту процедуру издали, казалось, что миллион. Его можно понять, потому что немцы убивали в Бабьем Яру не только прописанных и оставшихся в Киеве евреев, но и евреев, бежавших из западных районов и добравшихся до города в первые недели войны.

Несметная родня Эренбурга! И моя, разумеется, несметная родня!

В начале третьей декады июля приток людей в Киев сократился. Немецкие танки достигла речки Ирпень и остановились в двенадцати, а на других участках — в двадцати пяти километрах от центра столицы. Теперь тоненький ручеек испуганных, полуголых и голодных людей поступал лишь с востока. Пробиться в город нелегко. Оцепление из войск НКВД старалось никого не пропускать. Девать лишних некуда, шла эвакуация. Просачивавшиеся из предместий и переправившиеся через Днепр считали себя счастливцами. В Киеве их ждали хлеб и вода. Они, нигде не зарегистрированные, намного увеличили цифру погибших в Бабьем Яру, которую никто точно до сих пор назвать не может. Сторож считал, что миллион.

Но пусть историки, особенно в Германии, опирающиеся на статистику гестаповских отчетов, успокоятся. В Бабьем Яру погибло на порядок меньше: не более 100–120 тысяч.

Сторож преувеличил цифру.

Запах крови не исчезает

«Черная книга» состоит из ряда разделов. В главе «Украина» с тем, что натворили немцы в Бабьем Яру, можно сравнить только избиение евреев и польской интеллигенции во Львове. Дело не в количестве жертв — львовский масштаб мизерный, — а в самой атмосфере, которую нацисты создали вокруг убийств, какой характер они хотели придать геноциду и какова была реакция жителей западных районов Украины на гибель тех, кто находился, к несчастью, по соседству. Поляки позднее отнеслись довольно равнодушно к происшедшему.

Львов я увидел в 1946 году. Замечу одно — запах крови не исчез. И ненависть у многих выплескивала в глазах волчьими огоньками в ночи. Недавно — 28 марта 2001 года — радио «Свобода» передало сообщение, что на севере Польши обнаружили могильник, где захоронены расстрелянные евреи с времен войны. Прикончили их польские жандармы. Они беспощадно уничтожали не только евреев, но и выжигали дотла целые украинские села. После изгнания гитлеровцев были проведены довольно поверхностные расследования массовых убийств. Политические факторы тогда играли превалирующую роль. В гибели десятков польских профессоров Львовского университета обвинили украинских стрельцов из батальонов «Нахтигаль» и «Бергман». Батальонам в качестве куратора командование вермахта придало некого Теодора Оберлендера, впоследствии занявшего высокий пост в администрации ФРГ. Разумеется, Кремль поддержал обвинение против «соловейчиков», служивших в этих куренях, и заклеймил Оберлендера.

Украинская эмиграция начисто отвергла выдвинутые обвинения и, не оспаривая самого факта, доказывала, что ликвидацию и прочие бессудные расправы провела «СС-зондеркоманда Галициен». Возможно, «Нахтигаль» ни при чем, возможно, лишь часть «соловейчиков» использовалась при этих кровавых акциях, возможно, что основной силой при очищении Львова была названная СС-зондеркоманда. НКВД во Львове на улицах Лонцкого и Пельчинской при отступлении умертвило сотни заключенных и среди них — родного брата будущего главнокомандующего войск ОУН Бандеры Романа Шухевича-Чупринки. Он служил сотником в «Нахтигале» и сам отыскал труп брата в тюрьме на Лонцкого. Бесправная гибель брата не оправдывает жестокостей, проявленных Шухевичем-Чупринкой и бандеровскими эсбистами.

Что во львовском событии удивительного? Ровным счетом ничего. Лаврентий Берия приказал расстрелять сто пятьдесят заключенных Орловского централа при наступлении немцев на Москву. Среди убитых оказалось много исторических личностей, например несчастная, до революции изнасилованная жандармским офицером Мария Спиридонова, эсеровская мадонна. Нашли там смерть правые эсеры Тимофеев и Чайкин. Абрама Гоца за год до того перевели в Красноярский край, иначе он бы разделил участь подельников. А 16 октября, в день московской паники, по приказу того же Берии расстреляли триста заключенных, мотивируя преступное деяние отсутствием «Столыпиных» для эвакуации в глубь страны. Не оставлять же осужденных и подследственных — в самом деле! — врагу.

Не дай Бог!

Я привожу эти забытые и полузабытые факты, чтобы явственней прозвучала мысль — захоронений евреев во Львове, Ужгороде, Мукачеве, Станиславе, Житомире, Виннице и в сотнях других городов, сел и местечек никто по-настоящему не искал, а при обнаружении, если таковое случалось, о них громогласно не объявляли: зарывали поглубже останки — и край! Очень редко указывали на виновных, находили еще реже. Вот почему «Черная книга» приобрела сейчас эпохальное звучание, становясь документом всемирного значения, закрепившим факт геноцида.