Европейское турне (СИ)

В Кельтике подобной дуростью не страдали ещё со времён Гражданской, а парочку офицеров, набравшихся подобной лихости у европейских коллег, Фокадан отослал на родину с позором, разжаловав предварительно в рядовые. Вряд ли они остались благодарны за формулировку в личном деле, выведенную красными чернилами: за выдающийся идиотизм и некомпетентность, но попаданцу плевать на моральные страдания суицидников.

— Хотите умереть, так снимайте с себя офицерские эполеты, да вперёд — в первых рядах! Там вы можете как хотите погибать — красиво, как в легендах, или с распоротыми кишками, воя в грязи. Но пока вы отвечаете за солдат, извольте бросить это бравирование собственной жизнью! Гибель командира в бою ведёт к растерянности и заминке. Даже командир взвода, погибший не вовремя, потянет за собой никак не меньше трёх рядовых, и это если в его взводе половина ветеранов. Ясно вам, орлы головожопые?!

На Фокадана из-за этого косились европейские офицеры, но никаких санкций не последовало. В личной храбрости полковника никто не сомневался, а что мешает проявлять молодчество подчинённым, так не он один.

— Чётче шаг! — Браво командовал Фокадан, направляя колонну сзади, — ноги ставим ровнее!

Простенькая, но вполне действенная хитрость: идти, как на параде. Когда наступаешь небольшими силами, это глупость смертельного масштаба. А так вот… да пусть обгоняют, зато мы ровно идём, браво! Пусть обгоняют.

— В бога душу… — заругался Алекс услышанным недавно у русского представителя загибом[180], реагируя на артиллерийские снаряды. Артиллерия у пруссаков отменная, пожалуй лучшая в Европе. Духов говорил, что в Российской Империи не хуже, но врёт пожалуй. Ну или искренне заблуждается, не суть.

Она может быть даже лучше, вот только местами. А местами и не очень — попаданец прекрасно знает, что в отдалённых гарнизонах по сию пору стоят пушчонки, помнящие ещё Наполеона, если не Петра.

Единственное, что радовало в прусской артиллерии, так это её новизна. Пушки уже сейчас выше всяких похвал, а вот снаряды пока экспериментальные.

На лицо брызнуло красным и липким, даже экспериментальные снаряды могут убивать… Неожиданно вернулась вся полнота звуков, Фокадан осознал, что вот уже несколько минут почти ничего не слышал. Теперь же звуки вернулись, да по первости с избытком.

Свист пуль и снарядов, мерный топот ног, вколачивающих сапоги в ноябрьскую грязь, рокот барабанов, пение горнов и свистки младших командиров. Показалось даже, что слышит тяжело дыхание, тихую божбу[181]

 и молитвы.

Убитых в батальоне мало… пока. Снаряды всё больше падают на передние ряды наступающих, Кельтике достаются только случайные.

— Бегом!

Сигнал горна сознание военного восприняло почему-то как словесный приказ. Трубачи батальона продублировали сигнал, и колонна рассыпалась на редкие цепи. Несмотря на приказ начальника и прямой запрет кельтских перебежек, солдаты в критический момент поступили так, как их дрессировали до этого несколько месяцев.

Кельты охотно падали в грязь, ничуть не беспокоясь о чести мундира и косых взглядах немцев. Впрочем, к инженерным частям в таких случаях не слишком придираются.

— Укрепления взяты, господин полковник! — Доложил прерывисто подбежавший Сэм, которого Фокадан присматривал себе в адъютанты.

— Наши?

— Не поспели, — даже не пытаясь выглядеть разочарованным, ответил валлиец с лёгкой улыбкой на запачканном грязью лице.

— Жаль, как жаль, — так же фальшиво отозвался такой же грязный полковник, — ну что ж, пойдём поглядим на фронт работ.

Выбитые пруссаки открыли фронт на Регенсбург, стоящий на слиянии Дуная и Регена, и являющийся одним ключевых городов региона. Теперь Кельтике предстояло переоборудовать позиции так, чтобы они угрожали городу.

— Флаг! Белый Флаг! — Радостно заорал кто-то из австрийцев, и Фокадан мысленно пожал плечами. Всё меньше работы.

* * *

Начало войны немецкое общество встретило с какой-то радостью, будто вскрыли наконец гнойник. Сейчас будет больно, но затем придёт облегчение. Даже неважно, чем закончится дело — победой Пруссии или Австрии с союзникам. Лишь бы закончилось.

Фокадан, услышав долгожданную весть, лишь поморщился, будто съел лимон с кожурой. Для него это чужая война, в которую ввязался по глупости.

Позиции ИРА в Баварии это может быть и укрепит, но сейчас попаданец отчётливо видел, что опытные интриганы подвели его к такому решению. Можно было отделаться формальным союзом, можно. Медики от ИРА, инструктора, не участвующие в боевых действиях, некобатанты[182].

А теперь вот так. Бавария красиво получила не только почти два полка волонтёров, но и куда более весомую, чем хотелось бы, поддержку от КША. Вольно или невольно, но политики Конфедерации вынуждены оглядываться на мнение ирландских избирателей и уделять внимание волонтёрам в Баварии.