Европейцы

– Вот вам и доказательство – назвать меня этим противным именем!.. Вы разве не верите, что мистер Хедуэй был мой муж? Мне не слишком везло на имена, – добавила она с грустной задумчивостью.

– Я чувствую себя крайне неловко, когда вы так говорите. Это дико. Моя сестра почти круглый год живет за городом, она недалекая, скучноватая и, пожалуй, грешит кое-какими предрассудками. А у вас живой ум, широкий взгляд на вещи. Вот почему я думаю, что она вам не понравится.

– Как вам не стыдно так плохо отзываться о своей сестре! – воскликнула миссис Хедуэй. – Вы как-то говорили мне в Сан-Диего, что она очень милая женщина. Как видите, я не забыла этого. Вы сказали еще, что мы с ней одних лет. И вам не совестно будет не познакомить меня с ней? Посмотрим, как вы из этого выпутаетесь. – И хозяйка дома рассмеялась без всякой жалости к Литлмору. – Меня ничуть не пугает, что она скучна. Быть скучной – так изысканно. Во мне уже слишком много живости.

– И слава богу! Но нет ничего легче, чем познакомиться с моей сестрой, – сказал Литлмор, прекрасно зная, что говорит неправду. И, желая отвлечь миссис Хедуэй от этой щекотливой темы, неожиданно спросил: – Вы собираетесь замуж за сэра Артура?

– Вам не кажется, что с меня хватит мужей?

– Возможно, но это откроет перед вами новое поприще, все будет по-иному. Англичан у вас еще не было.

– Если я и выйду замуж, так только за европейца, – невозмутимо произнесла миссис Хедуэй.

– У вас есть на это все шансы: сейчас многие женятся на американках.

– Но уж теперь – шалишь! Иначе как за джентльмена я замуж не пойду. У меня и так много упущено. Вот это я и хочу узнать насчет сэра Артура, а вы за весь вечер так ничего мне и не рассказали.

– Право же, мне нечего сказать… я даже не слышал о нем. Разве он сам ничего вам о себе не рассказывал?

– Ни слова, он очень скромный. Он не хвастает, никого из себя не корчит. Тем он мне и нравится. Это такой хороший тон. Мне нравится хороший тон! – воскликнула миссис Хедуэй. – Но вы так и не сказали, – добавила она, – что поможете мне.

– Как я могу вам помочь? Я – никто, я не имею никакого веса.

– Вы поможете мне, если не станете мешать. Обещайте не мешать мне. – Она снова устремила на него пристальный блестящий взгляд; казалось, он проникает в самую глубину его глаз.

– Боже милостивый, как бы я мог вам помешать?

– Не думаю, чтобы вы это смогли, но вдруг вы попытаетесь.

– Я слишком ленив, слишком глуп, – шутливо сказал Литлмор.

– Да-а, – раздумчиво протянула миссис Хедуэй, все еще глядя на него. – Наверное, вы для этого слишком глупы. Но вы для этого и слишком добры, – добавила она более любезно. Когда она говорила подобные вещи, перед ней невозможно было устоять.

Они болтали так еще с четверть часа, наконец – словно раньше она не решалась упомянуть об этом – миссис Хедуэй заговорила с ним о его женитьбе и смерти жены, проявив больше такта (как отметил про себя Литлмор), чем при упоминании о других предметах…

– Вы должны быть счастливы, что у вас есть дочь; я всегда мечтала о дочери. Господи, я бы сделала из нее настоящую леди! Не такую, как я… в другом стиле!

Когда Литлмор поднялся, намереваясь уйти, она сказала, что он должен почаще ее навещать; она пробудет в Париже еще несколько недель; и пусть он приведет с собой мистера Уотервила.

– Вашему англичанину это придется не по вкусу – наши частые визиты, – сказал Литлмор, стоя в дверях.

– Не понимаю, при чем тут он, – отвечала миссис Хедуэй, изумленно взглянув на него.

– Ни при чем. А только, вероятно, он в вас влюблен.

– Это не дает ему никаких прав. Еще не хватало, чтобы я стала поступать в угоду всем мужчинам, которые были в меня влюблены!

– Да, конечно, ваша жизнь превратилась бы просто в ад. Даже делая лишь то, что вам угодно, вы не обошлись без треволнений. Но чувства нашего молодого друга, по-видимому, дают ему право сидеть здесь, когда к вам приходят гости, с надутым и хмурым видом. Это может надоесть.

– Как только он мне надоедает, я прогоняю его. Можете не сомневаться.

– Впрочем, – продолжал, спохватившись, Литлмор, – это не так уж важно. – Он вовремя подумал, что, если он получит миссис Хедуэй в свое безраздельное владение, это сильно обременит его досуг.

Миссис Хедуэй вышла в переднюю его проводить. Мистер Макс, фактотум, к счастью, отсутствовал. Миссис Хедуэй замешкалась, – видимо, она еще что-то хотела ему сказать.

– Но вы ошибаетесь, сэр Артур рад, что вы пришли, – проговорила она. – Он хочет поближе познакомиться с моими друзьями.

– Поближе познакомиться? Зачем?

– Он хочет разузнать обо мне и надеется, что они что-нибудь ему расскажут. Как-нибудь он спросит вас напрямик: «Что она за женщина, в конце концов?»

– Неужели он сам этого еще не выяснил?

– Он не понимает меня, – сказала миссис Хедуэй, разглядывая подол платья. – Таких, как я, он никогда не видел.

– Еще бы!

– Оттого он и спросит вас.

– Я отвечу, что вы самая очаровательная женщина в Европе.

– Это не ответ на его вопрос. Да он и сам это знает. Его интересует, добропорядочна ли я.

– Он чересчур любопытен! – вскричал Литлмор со смехом.