Эвви Дрейк все начинает сначала

Эвви никогда не считала себя способной на возвращение в активную социальную жизнь. Тим все время ловил ее на том, что она говорит. Это шокировало ее и заставляло упрямо молчать, а иногда и что-то упрямо говорить. Когда она росла, ей было нечего сказать сверстникам, которые дразнили ее из-за скромного дома отца и из-за слишком коротких джинсов. Но в этот раз, когда желудок был полон еды, а язык развязан «Пино гриджо»[206], она посмотрела на Энди и нашла именно то сочетание насмешки и ледяной уверенности, которое позволило ей блестяще ответить ему: «Социальную жизнь я веду прямо здесь, дома. Так что, Энди, не беспокойся об этом.

А еще она хотела сказать ему, что не будет говорить с ним на эти темы, но рассудила, что сказанного вполне достаточно.

Энди перевел взгляд с нее на Дина, а затем на Монику, чей взгляд был более чем красноречив. Ему так хотелось сказать «ну, чего ты хочешь? Я же говорил тебе!» – но вместо этого Энди ограничился привычным «рад это слышать!» и вернулся к своему стейку.

– Эвви, я не могу смириться с тем, какой большой у тебя дом, – сказала Моника, подхватывая разговор и переводя его на другую тему. – Кажется, я уже говорила, что у тебя самая красивая веранда во всем городе? Кстати, остальная часть дома так же великолепна.

– Спасибо, – ответила Эвви. – Но лично я не могу взять на себя даже половину кредита. Мой покойный муж купил дом, даже не рассказав мне ничего. – Эвви почувствовала, как ее качнуло, и поняла, что ей потребуется минута, чтобы встать. – Но сейчас все нормально, – быстро добавила она.

Энди пошел высыпать раковины мидий в большую кастрюлю на столе и вдруг нахмурился, глядя на свою тарелку.

– Что случилось с цветочными блюдами? Я давно их не видел.

– Я их убрала, – быстро сказала Эвви, наливая еще вина. – Они в подвале.

Она была уверена, что Дин неодобрительно смотрит на нее сейчас, но проигнорировала это чувство.

– Ты устала от них? – спросил Энди.

– Да. Просто я хотела перемен. Мне нравится, что эти простые.

– А давай сравним старые и новые, а? – предложил Энди.

– И что это значит?

Дин вскочил с места:

– Ладно, хватит, Типси Макги[207]

и Базз Лайтбир. Я говорю, что мы сейчас пойдем и посидим снаружи, поскольку там не так жарко. Я принесу брауни[208] и собираюсь, скажу я вам, запихнуть около десяти штук себе в рот.

Эвви схватила начатую бутылку вина и, вставая, была вынуждена протянуть руку и уцепиться за край стола.

– Ты в порядке? – встревожился Дин. Она кивнула и подмигнула ему.

Выйдя в темноту, они зажгли свечу и уселись вокруг металлического столика во внутреннем дворике. Моника сняла туфли и положила ноги на колени Энди, а Эвви смотрела на мерцание свечи, отражавшееся в стакане, который она то приближала, то отдаляла.

– Это круто, – произнесла она, чувствуя, как ее язык начинает заплетаться.

– Я не уверен, что ты хочешь быть слишком близко к открытому огню, – с тревогой произнес Дин, отодвигая от нее свечу. – И не дыши на огонь. Мы же не собираемся делать огнемет?

– Помнишь парня, – спросил Энди, – из средней школы, который зажигал водочные лужицы зажигалкой? Кто-то мне рассказывал, что он делал это и дома, пока однажды не сжег к чертовой матери их сарай для инструментов.

Он сделал еще один глоток.

– Это было безумие, – согласился Дин.

– У меня есть водка, – сообщила Эвви. – Я могла бы поджечь лужицу водки.

– Спасибо, но нет! – почти заорал на нее Энди. – Ты же не из тех девушек, которые зажигают всякое дерьмо? Хотя, может быть, теперь уже да. Наверное, слишком много я пропустил в этой истории. Посуда и все остальное.

– Ну да, конечно. Забавно, как мало информации ты получаешь, когда перестаешь со мной общаться.

– Я не переставал с тобой разговаривать. Мы всего лишь перестали завтракать вместе каждую неделю, потому что я был занят, да и ты тоже.

– Занят? – От удивления Эвелет чуть не опрокинула свой бокал с вином. – Ты не был занят, ты просто не хотел со мной встречаться.

Энди наморщил лоб:

– Я почти уверен, что ты первой отказалась от встреч, даже если в то время я не знал об этом.

Эвви раздельно произносила каждое слово, словно на каждое из них ожидала возражения:

– О боже, в чем же твоя проблема? Прости, что не рассказала тебе о посуде. Почему тебя так занимает любая мелочь в моей жизни? Ты словно одержимый…

Стакан с пивом Энди неэлегантно звякнул о стол, когда он наклонился вперед с ним в руке.

– О чем ты говоришь? Что я одержимый?

– Ты придираешься ко мне во всем, что я делаю. Ты злишься, что я не рассказала тебе все о своем браке, беспокоишься о том, какие тарелки я использую, наезжаешь на меня из-за школы, как будто ты мой отец, указываешь мне не помогать Дину. Я этого не понимаю. Я не понимаю, в чем твоя проблема.

– В этом разговоре нет никакого смысла, – возразил Энди. – Чем так говорить, лучше уж сидеть и пить вино.

– Разве не ты хотел, чтобы я с кем-нибудь познакомилась, Энди? Почему тогда ты злишься, если я что-то делаю, не говоря тебе? Или ты злишься, что я выбрала не тебя?