Exemplar

Но лучшее и самое благородное из страданий — страдание в память о Христовых страстях[229]. Я подразумеваю те страсти, которые небесный Отец послал Своему единородному Сыну и до сих пор еще посылает Своим любезным друзьям. [Впрочем,] не следует думать, что тот или иной человек вовсе не имеет вины, разве что только дражайший Христос, Который никогда не грешил. Нет, понимать надо так: явив Свое долготерпение и будучи Сам в страдании похож на кроткого агнца среди стаи волков, Христос посылает порой некоторым из Своих особо любимых друзей тяжкие испытания — и все для того, чтобы мы, нетерпеливые люди, поучились у блаженных людей быть терпеливыми и неизменно побеждать зло добром помощью милующего сердца.

Все это, дочь моя, ты должна тщательно рассмотреть. Тебе не подобает неохотно страдать. Ибо когда бы ни явилось страдание, оно может быть человеку на пользу, если он его примет как посланное Богом, возведет его обратно в Бога и превозможет вместе с Ним».

Дочь отвечала: «Самое благородное из страданий, о котором Вы недавно мне здесь говорили, — когда безвинно страдаешь; сие имеют лишь немногие люди. Я бы охотно услышала, как виноватый, немощный человек может преодолеть вместе с Богом страдание, ибо у таковых страдание двоякого рода: они прогневали Бога и подвергаются пыткам извне».

Он говорил: «Я об этом тебе расскажу. Знал я одного человека, у него была такая привычка: если по человеческой слабости он допускал какое-нибудь прегрешение и оно было достойно раскаяния, то поступал подобно доброй прачке, которая отправляется к чистому источнику с испачканным и замоченным бельем и там, стирая, делает опрятным и чистым все то, что прежде было нечистым. Так и тот человек не ведал покоя, пока духовным образом не стяжал в достаточном изобилии непорочной струящейся крови Христа, ее же Тот в несказанной любви излил за всех грешников, им на подмогу и радость. И так-то в горячей крови омывал он себя и бывшие на нем пятна, плескаясь в целительной, наполненной кровью купели, наподобие того, как купают ребенка в корытце с теплой водой. Он это делал в сердечном благоговении, с глубокой христианской верою в то, что сия кровь сумеет омыть и омоет ему все прегрешения, очистив его своей всемогущей силой от всякой вины. И как бы ни обстояли дела, будь он виноват или невиновен, они всегда равно обретали свое завершение в благом Боге».

Глава XLI

Как он возводил некоторые влюбленные сердца от временной любви к любви божественной

В то время, когда Служитель всего себя с рвением посвятил обращению людей от временной любви к Богу, он заметил, что в некоторых монастырях жили люди, носившие духовное облачение, но имевшие под ним мирские сердца.

Среди них была некая особа, безоглядно отдавшая свое сердце преходящей любви, называемой нежной страстью и являющейся сущим ядом для духовного блаженства. И тогда он сказал этой особе, что коль скоро она желает достичь спокойной божественной жизни, то ей надобно все это оставить и вместо своего обожателя взять себе в возлюбленные Вечную Премудрость. Сие ей было трудно исполнить, ибо она была молода и свежа и увязла в своих отношениях. И, тем не менее, спустя какое-то время он подвел ее к тому, чтобы она возымела добрую волю и уважила его просьбу. Впрочем, впоследствии добрая воля уступила ее собственной воле, так что Служитель сказал ей: «Оставь сие, дочь! Если не сделаешь этого с радостью, то сделаешь это без радости». Поскольку она не пожелала внять его благому совету, он принялся усердно молить о ней Бога, чтобы [Сам] Бог ее от сего отвадил, будь то с радостью или с печалью. И вот как-то раз взошел он по обыкновению к решетке, под распятие, начал жестоко хлестать свою обнаженную спину, так что на ней выступила кровь, прося Бога о той самой особе, чтобы Он ее обуздал. Случилось же так, что, когда она пришла в свой монастырь [от любовника], у нее вырос, и притом очень быстро, отвратительный горб на спине и обезобразил ее, так что ей поневоле пришлось бросить то, что она не хотела оставить ради Бога.