Exemplar

В этом же открытом монастыре[230]

проживала еще одна молодая особа. Будучи красива собой, происходя от благородных родителей, она бессовестно расточала в веселой компании силы своего сердца и время в сетях того же самого диавола и была оным так ослеплена, что, завидев служителя Вечной Премудрости, всякий раз убегала, подобно дикому зверю, ибо боялась, что он станет ее отговаривать от того образа жизни, который она вела. И вот родная сестра этой самой особы попросила Служителя, чтобы он попытал на ней свое счастье: не сумеет ли он ее увести с сего порочного пути к вечному Богу. Сия просьба показалась ему невыполнимой. Он сказал, что скорей низринутся небеса, чем эта особа оставит порочную жизнь, если только смерть у нее эту жизнь не отнимет. Но сестра неотступно умоляла его и говорила, что она верит: с какой бы просьбой Служитель ни приступил к вечному Богу, Тот ему в ней не откажет. Такими-то словами она уговорила его, и он согласился это исполнить.

Поскольку та особа все время избегала Служителя и с ней нельзя было поговорить, он дождался дня, когда она должна была идти с другими молодыми сестрами на поле трепать лен. Это случилось незадолго до дня святой Маргариты или сразу после него[231]

. Он крался позади и обошел поле, чтобы [затем] приблизиться к ней, лучась добротой. Как только она увидала, что Служитель начал к ней приближаться, то дерзко обернулась к нему спиной и, с горящим от ярости лицом, неистово закричала, обращаясь к нему: «Господин монах, что желаете вы от меня? Советую вам, ступайте своею дорогой! Я скорее дам голову на отсечение, чем исповедуюсь вам! Скорей позволю похоронить себя заживо, нежели последую вам и откажусь от милого друга! Потому-то идите своею дорогой! Вы со мной ничего не сможете сделать!» Ее товарка, стоявшая рядом с ней ближе других, успокаивала и укоряла ее, говоря, что Служитель все делает только из добрых намерений. Она же гневливо вскинула голову и сказала: «Посмотри, я не хочу ему лгать, но покажу ему на словах и на деле, что у меня на сердце». Он ужаснулся ее дерзким речам и непристойным жестам и, покраснев от стыда, замолчал, ибо ничего не мог вымолвить. У прочих сестер, которые слышали, как она на него возвысила голос, это вызвало жалость, и они заставили ее замолчать. А он, оставив ее, тотчас же отошел и только издали смотрел на нее и глубоко вздыхал. Он бросил бы всю эту затею, если бы в нем не осталось некоторого сообщенного Богом позыва, и он подумал в себе: «Кто для Бога или для мира желает что-нибудь сделать, тому не следует так быстро отступать от своего намерения». Сие случилось после полудня.

После того настал вечер, закончилась вечерняя трапеза, и сестры все сообща вышли во двор расчесывать трепаный лен. Та самая дочь тоже вышла со всеми и должна была пройти мимо гостиницы, в которой дожидался Служитель. И он договорился с одной из подруг этой дочери, чтобы она ее завлекла к нему какой-нибудь хитростью, а сама вышла наружу. Так та и сделала, хотя и с трудом.

Едва дочь вошла и уселась рядом с ним под ставнем, Служитель, обратившись к ней с глубоким, исходящим из самого сердца вздохом, сказал: «О, прекрасная, нежная, избранная Богом девица, сколь долго намереваетесь вы предавать вашу дивную, свежую плоть и ваше ласковое сердце злобному диаволу? Ведь вы, все ваши черты, изваяны Богом столь благодатно, что было бы весьма грустной историей, если бы такая миловидная, благородная, подобная ангелам девушка досталась бы не Всевышнему, а кому-то другому. Кому по справедливости следует преломить чудную нежную розу, если не Тому, Кому она принадлежит? Нет, любезная и желанная дева, откройте ваши ясные соколиные очи и подумайте о той прекрасной любви, что начинается нынче и продлится во веки веков! Поразмыслите также о том, какую заботу и вероломство, какое страдание и ущерб телу, внешнему благу, душе и чести приходится переносить тем людям, хотят они того или нет, которые увлечены здешней любовью. Разве что их ослепил подслащенный яд и они позабыли о великом ущербе, который для них следует из оной любви во времени и в вечности. Посему ты, ангельский образ, любезное, великодушное сердце, обрати свое естественное благородство к вечному благородству, оставь земную любовь! И даю тебе честное слово, тебя сделает Бог Своею возлюбленной, ты же в Нем, здесь и там, всегда обретешь совершенную верность и неподдельную любовь».

Благословен был тот час! Пламенная речь Служителя проникла ей в самое сердце, размягчив его так, что она сразу же возвела очи горе и, испустив вздох из бездонных глубин, обратила к нему полные решимости и отваги слова: «Ах, мой государь и отец, ныне я обращаюсь к Богу и к вам, добровольно отрекаюсь от моей распущенной, изнеженной жизни и по вашему совету и с помощью вашей предаю себя милостивому Богу, чтобы только Ему служить вплоть до моей смерти». Он ответил: «Радостный час! Хвала милосердному Богу, готовому с радостью принять всякого вернувшегося к Нему человека!»