Exemplar

Об этом умилительном видении он поведал некой особе, бывшей весьма святым человеком. Но та сказала в ответ: «Знайте, вам, воистину, снова уготованы Богом страдания, и вам придется их перенести». Он спросил, какого же рода эти страдания? А жена отвечала: «Вас возведут в прелаты, дабы те, кто держит для вас за пазухой камень, тем легче могли вас поразить и тем глубже низвергнуть. Посему облекитесь терпением, как вам было указано Серафимом». Он вздохнул и воззрел на новые грядущие бури. Так оно на самом деле и вышло, как ему говорила святая жена.

В это самое время сложилось так, что наступили годы дороговизны и в конвенте, в котором он жил, не было ни хлеба, ни вина, сам же конвент залез в большие долги. Братья сошлись на совет, чтобы, при столь великом подорожании, выбрать Служителя в приоры, как бы ему того не хотелось и не было противно его воле, ибо он хорошо понимал, что тем самым ему готовятся новые испытания[239]

.

В первый же день, приказав собрать капитул[240]

, он увещевал всех пришедших призвать любезного святого Доминика, ибо тот поклялся своим братьям, что, когда бы они ни обратились к нему в бедах, он поспешит им ради Бога на помощь. На капитуле рядом сидели два брата, и один другому начал шептать с нескрываемой усмешкой: «Гляди-ка, что за болван наш приор — велит нам в несчастьях взывать к Богу. Он, видимо, полагает, что Бог отворит небеса и пошлет нам на землю еду и питье». Второй брат ему отвечал: «Дурак не он один, мы все дураки, что выбрали его в приоры. Мы ведь знали и прежде, что он не сведущ в мирских делах, а только и делает, что глазеет на небеса». Прочие также высказывались о нем довольно презрительно. С наступлением утра Служитель распорядился отслужить мессу святому Доминику, чтобы тот им помог. А когда он стоял в храме, погруженный в свои мысли, вошел привратник и вызвал его к одному богатому канонику, бывшему его близким приятелем. Тот сказал ему так: «Милостивый государь, вы не сведущи в мирских делах. Нынешней ночью меня увещал в сердце Бог помочь вам за Него. Итак, я принес вам для начала XX фунтов констанцских пфеннигов[241]

. Доверьтесь Богу, Он вас не оставит!» Служитель с радостью принял деньги и велел купить вина и зерна. Бог вместе со святым Домиником помогали ему неизменно, пока он был приором, и в монастыре появились немалые запасы. К тому же он рассчитался со всеми долгами, и монастырь ничего не был должен.

Когда этот самый каноник лежал на смертном одре, он распорядился раздавать повсюду щедрые дары на помин его души тем людям, к кому испытывал особое благоволение[242]. Он повелел призвать к себе также Служителя, бывшего в то время приором, и передал ему изрядное количество гульденов, чтобы тот раздал их в отдаленных местах нищим Божьим друзьям, изнурявшим свои силы строгими упражнениями. Служитель не желал заниматься сим делом, ибо опасался грядущих страданий (которые и последовали), но, будучи уговорен, принял эти самые гульдены, отправился по дальним краям, стал их раздавать, как и обещал канонику, там и сям, где рассчитывал, что от того душе каноника будет наибольшая польза. И он делал это, старательно записывая суммы и давая подробный отчет своим начальникам. А затем последовали немалые искушения.

У каноника был распущенный незаконнорожденный сын. Он растратил все то, что ему оставил сей господин. В своей порочности он стал делать то, что для него было губительно. И сам охотно заполучил бы деньги, отданные Служителю, но, поскольку это было невозможно, обозлился на него и клятвенно обещал Служителю убить его, где бы ни встретил. Сию достойную сожаления враждебность никто так и не сумел умиротворить, сколько бы ни пытались. Сына удовлетворяло только убийство. Несчастный Служитель пребывал долгое время в страхе и скорби, он не решался даже выехать из обители в то или иное место из опасения быть убитым таким нечестивцем. И вот Служитель возвел очи к Богу и со вздохом изрек: «Ах, Боже, что за жестокую кончину Ты собираешься послать мне»! Его скорбь была тем больше, что незадолго до этого в другом городе из-за того же самого был безжалостно убит один достопочтенный брат. Несчастный Служитель не имел никого, кто имел бы желание или мужество защитить его от озорства сего беспутного человека. И тогда он припал ко Всевышнему, и Тот освободил Служителя от сына каноника, оборвав его младую, буйную жизнь, и сын скончался.