Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь

Уильям Джеймс утверждал, что в жизни всегда будут настоящие неудачи и настоящие неудачники. Трагедии, вне зависимости от ее размера, невозможно избежать хотя бы потому, что ответ на такие важные моральные вопросы, как, например, «как мне жить?», всегда влечет за собой ситуацию, когда благо вступает в конфликт с другим благом. Только узколобые не видят множество возможных «я» и путей, от которых пришлось отказаться, чтобы стать тем, кто мы есть, и жить так, как мы живем⁹¹

. Нет какого-то одного подлинного или высшего «я», которым можно было бы стать, нет единственной бесспорной высшей цели в жизни, к которой можно было бы стремиться. Это относится и к самой идее счастья. При любом моральном выборе, добровольный он или навязанный, личный или коллективный, всегда в жертву приносится какое-то благо — какое-то «я», которым можно было стать, какие-то ценности, за которые стоит бороться, или какие-то социальные проекты, которых стоит достичь. В этом кроется непреодолимая трагедия, которая стоит за выбором и коренится в самой природе повседневного личного, социального и политического опыта. Даже самая лучшая из наук о счастье не сможет избавить нас от небольших или значительных страданий и потерь, неразрывно связанных с приношением небольших или значительных жертв.

Заключение

В произведении 1962 года «Инструкция, как правильно заводить часы» аргентинский писатель Хулио Кортасар замечательно выразил степень нашей одержимости временем и то, как эта одержимость превращает время из нашего слуги в хозяина. Часы в произведении Кортасара работают как метафора времени.

Вот о чем подумай: когда тебе дарят часы, тебе дарят маленький ад в цвету, цепь, свитую из роз. Камеру-одиночку, где заперт воздух. Тебе дарят не просто — часы, и расти большой, и пусть все у тебя будет хорошо, и надеемся, они тебе долго прослужат, хорошая марка, швейцарские и на рубинах; тебе дарят не просто миниатюрную камнедробилку, которую ты пристроишь на запястье и будешь выгуливать. Тебе дарят — сами того не зная, весь ужас в том, что они сами того не знают, — новую частицу тебя, хрупкую и ненадежную, частицу, которая принадлежит тебе, но твоим телом не является, а потому ее приходится закреплять на запястье с помощью ремешка, сжимающего его, словно отчаянно вцепившаяся ручонка. Тебе дарят необходимость ежедневно заводить эти самые часы, заводить для того, чтобы они оставались часами; дарят навязчивую и мучительную потребность проверять их точность, приглядываясь к циферблатам в витринах у ювелиров, прислушиваясь к объявлениям по радио, справляясь о времени по телефону. Дарят страх — а вдруг потеряю, а вдруг украдут, а вдруг слетят на пол и разобьются. Не тебе дарят часы, дарят тебя самого, ты — подарок часам на день рождения[18]

¹.