Фактор кролика

Парковка напоминала пустое поле. Над полем сияла полная луна. Двери Парка приключений скользнули в стороны и с щелчком закрылись у меня за спиной. Я шагал к автобусной остановке. Последний автобус отвезет меня к железнодорожной станции, а электричка доставит домой. Казалось, луна сделана из сливочного финского сыра – никогда не видел ее такой. Желтая, грузная, она нависала так низко, словно дотянуться до нее ничего не стоило. Я представил себе Шопенгауэра – как он сидит на подоконнике и голодными глазами смотрит в пространство. Я слышал звук своих шагов и гул машин с шоссе. Если быть точным, в ушах у меня все еще стоял писк клавиш большого калькулятора. Я считал весь вечер. В первый раз после ухода из страховой компании я чувствовал удовлетворение от своей работы. Я понимал: вот оно, счастье.

У меня даже появилось ощущение легкости. Если абстрагироваться от того факта, что я спрятал труп в морозильнике, что я в долгу перед множеством компаний-поставщиков, государством и бандой преступников, которые сшибли мой флагшток (и флаг, и шест мы убрали, оставив только цементный постамент с торчащим из него пеньком). Плечо болело еще сильнее, чем раньше. Я шагал так быстро, как будто едва касался ногами земли. Голова была полна цифрами. Вот что может нам дать настоящее, серьезное применение математики. Счастье. Удобство. Надежду. Разум и логику. И превыше всего остального – правильное решение.

Математика побеждает. Математика помогает. Математика…

У меня за спиной появилась машина. Я не слышал ее приближения, потому что она очевидно прибавила скорость, находясь позади здания, и шум ее двигателя сливался с шумом других машин на шоссе. Он стал громче только тогда, когда машина повернула на парковку и двинулась ко мне. Машина высокая, и она ехала прямиком на меня. Я ее не узнал, но не собирался стоять на месте и ждать, пока не увижу логотип на бампере. Внедорожник. Большой и тяжелый.

Я развернулся и побежал. Единственное, о чем я думал, это канава между парковкой и дорогой. Переехать через нее, чтобы все четыре колеса остались на земле, было невозможно. И мало кому удалось бы через нее перепрыгнуть. Мне предстояло спуститься по одному крутому откосу, а затем подняться по другому, такому же крутому. У меня возникло ощущение, что до края парковки – несколько километров. Я бежал и бежал; чувство, что я почти лечу по воздуху, почему-то пропало. Напротив, ноги у меня словно приклеились к асфальту. Я услышал шорох шин, урчание мотора. Я неожиданно сменил направление, надеясь, что это собьет с толку водителя.

Моя тактика сработала. Но только на полсекунды. Шины взвизгнули. Машина начала поворачивать. Я слышал, как взревел мотор. Водитель ударил по тормозам, а затем снова дал по газам. За мной как будто гнался очень ловкий танк. Я снова сменил направление, удлиняя свой путь, но второй раз водитель на тот же самый трюк не повелся. Я уже засомневался, что сумею добежать до канавы. Она слишком далеко, а внедорожник слишком близко. Но я продолжал бежать. Рев двигателя заглушал все остальные звуки. Он становился все громче. Водитель переключил передачу. Еще чуть-чуть, и бампер упрется мне в спину. Еще миг, и я окажусь под колесами машины. Еще миг, и…

Машина проехала мимо, задев зеркалом с пассажирской стороны мое левое плечо – то самое, раненое. От удара я споткнулся, и увидел, как внедорожник сделал быстрый разворот. Это все, что я увидел. Я упал на землю, несколько раз перекатился по асфальту, оцарапав колени, ладони и локти. Снова раздался шорох шин, и дверь внедорожника открылась. Я услышал шаги и понял, что должен опять бежать – на сей раз у меня не было кроличьего уха в качестве орудия защиты. Но я не успел встать на ноги, когда А. К. завел руки мне за спину и дернул вверх.

От боли у меня помутилось в голове. Я попытался освободиться от его хватки, но это было не легче, чем в прошлый раз. Чтобы сравниться с ним в бойцовских качествах, мне следовало быть на двадцать лет моложе и на семьдесят килограммов тяжелее. И сегодня вечером этого не произойдет.

Он сделал несколько шагов к внедорожнику. Задняя дверь была открыта. Я вдруг осознал, как изменилась моя жизнь с тех пор, как всего несколько недель назад я принимал участие в семинаре Перттиля на тему позитивного влияния на рабочую атмосферу. Затем я увидел на водительском сиденье Игуану. Выражение его лица было таким же холодным, как его глаза.