Факультет чудовищ

Замдекана открыл двери в свою комнату — я сразу обратил внимание на ключ. Мне ключа не выдали, и я мог запереться только изнутри. Отметил для себя этот вопрос — замок необходим. Сел в кресло и подождал, пока Аверс достанет из шкафчика бутылку вина. К ней добавились два бокала, тарелка с фруктами. Кроваво-алая жидкость полилась в бокалы.

— За твой первый рабочий день, — произнес Аверс.

— И за начало учебного года, — усмехнулся я. Пришла пора проверить, можно ли споить замдекана так, как Кроуна, или он окажется более стойким.

Я старался пить меньше, но не сильно получалось. Поэтому когда мне показалось, что Аверс готов раскрыть все тайны академии, у меня уже у самого двоилось в глазах.

— Слушай, Натаниэль, — плюхнул я бокал на стол, — разговаривал сегодня с Айдорой. Так вот, она не захотела рассказать о способностях моих студентов. Мол, это вмешательство в личную жизнь, и все такое. А как я должен их учить?

— Айдора тебе не доверяет, — пьяно улыбнулся замдекана. — Она вообще никому не доверяет с тех пор, как пристрелили ее мужа.

— А его пристрелили?

— Года два назад. Я не был с ним знаком, но с Айдорой мы давно общаемся. Учились вместе в академии. Несправедливо. Лучшим учеником был я, а деканом назначили ее. Это была моя должность! — Аверс ударил кулаком по столу и потянулся за еще одним бокалом.

— Нет, друг, тебе хватит, — отодвинул я бутылку. — Завтра всех студентов распугаешь опухшей физиономией.

— Главное, чтобы Айдору не напугал. — Аверс рассмеялся, а я подумал, что-то тут не то. — Слушай, Кроун, ты вроде нормальный мужик. Какого темного тебя занесло в академию чудовищ?

— Зарплата, — произнес я волшебное слово.

— Повелся! Тут все или из-за денег, или из-за любви к аномалистике. Некоторые находят это привлекательным, знаешь ли. Айдора говорила, твоя любовница была из этих. — Аверс дернул плечом.

— Которая? — спросил я.

— А их было много?

— Достаточно. Одна Амалия чего стоила. Слушай, признайся. Ты неровно дышишь к деканше?

— Вздор. — Столешница снова жалобно запела. — Айдора хранит верность супругу. И я тоже. То есть не супругу, конечно. Супруге. Она скончалась прошлой осенью.

— Сочувствую. Осень холодная была. Простыла, наверное?

— Да нет, убили. Она из чудовищ была. Но безобидная. Такая милашка. Только люди не любят тех, кто от них отличается. Доктор, который принимал у нее роды, и растрепал всем. Знаешь ли, когда больно, тяжело сдерживать звериную сущность.

Я задумчиво кивал. Алкоголь постепенно рассеивался и накатывала грусть. Мне стало жаль Аверса. Сидит тут, рассказывает о жизни первому встречному. А жизнь-то его потрепала, да…

— А ребенок?

— Что ребенок? — пожал он плечами. — Растет у бабки с дедом. Веришь, видеть его не могу. Не будь его — Мари была бы жива.

— Глупо, — хмыкнул я. — Сын-то при чем? Или у тебя дочь?

— Сын. — Аверс уронил голову на руки и захрапел. Вот и поговорили. Выведал, да не то, что нужно. С трудом дотащил тяжелого замдекана до дивана, кинул на него плед и закрыл за собой дверь. Тоска! Вот почему не люблю пить. Тоскливо мне потом. И раздражает все. Дверь с непригодным замком, меч, что-то буркнувший при моем появлении. Уныло. И сама академия унылая. Темное место.

Я плюхнулся на кровать и закрыл глаза, но сон все не шел. Только мир вокруг стал плотным, как вата. Дыхание отдавалось болью в легких. Стареешь, Аль. Все больше грустишь. Или просто день не тот. И час не тот, и миг.

Перевернулся на другой бок. История Аверса заставляла задуматься. Его жена никому не мешала. К чему вообще заглядывать в чужую постель? В чужой дом? Меланхолия разливалась по комнате озером до того момента, когда в двери без стука ворвался взъерошенный Ленор. И я понял, что забыл закрыться.

— Профессор! — подлетел он к кровати и попытался меня стащить. — Профессор, скорее. Там двойняшки подрались с Дени. Они сейчас все сожгут!

Проклиная всех студентов мира, я вынесся в коридор. Ноги держали плохо, зато хмель выветрился, стоило учуять в воздухе запах дыма. В мгновение ока пересек холл и влетел в студенческое крыло. Проблема обнаружилась сразу же. Как и в первый раз — наглухо закрытые двери. А в коридоре — Дени с когтями и клыками. И перед ним — взрывашки, охваченные огнем. Саламандры, чтоб им провалиться. Чешуйчатые и пылающие. Дени с ревом кидался на двух дуралеев и отскакивал обратно, получив очередной ожог. Стены коридора почернели от копоти, но, к счастью, ничего не горело. Дымили сами юные подрывники.

— Эй, вы! — кинулся я к спорщикам. — Что за новости? Кэрри, Кертис, потухнуть немедленно! Дени, убери когти. Ты что, не видишь, что им в радость тебя жечь?

Монстр отступил на шаг.

— Струсил. Сдрейфил, — заголосили взрывашки на одной ноте, и когтистый кинулся на них, сбивая меня с ног и впечатывая в стену. Я вцепился в мохнатый загривок и попытался оттащить эту громадину. Не тут-то было. Силы оказались не равны. Дени зарычал, вырываясь, и оставил в моей ладони клок шерсти.