Факультет патологии

Юстинов где-то откопал знакомую официантку Риту, она посадила нас за свой стол и принялась обслуживать. Принесла меню, Юстинов взял его и стал читать вслух, обсуждая, хотя мы перечня не видели. Он заказывал что-то сам, ничего сказать не давая. Советовал мне, хотя я в его советах не нуждался, в результате все было как-то натянуто и не очень приятно, без удовольствия. Хотя еда была вкусная и сервирована красиво. Но когда тебе лезут поперек горла, кушать не особо хочется.

Юстинов повторял все время «Риточка, Риточка», говорил с ней о каких-то людях, мне незнакомых, но, как я понял, из писательского клана, шутил и был страшно доволен, что, вот так вот, знает ее, сидит здесь, ему подают и это вижу я. (Которому он все-таки проиграл в кегельбане…) Когда принесли счет, он внимательно покумекал и вычислил, что я должен пять рублей. Мне почему-то стало очень стыдно, я подумал, наверно, он и совался со своими советами-указаниями, что мне есть нужно, потому что боялся, вдруг ему платить придется. Благо у меня с собой были деньги, хотя совсем на другое. И когда подошла официантка, я быстро положил на тарелку двадцать пять рублей и постарался сделать вид, что ничего не сделал. Она взяла деньги и ушла. Тут же и здесь начались переговоры: да ты что, да как тебе не стыдно, да я сам заплачу и так далее. Я сделал вид, что мне выйти надо, и, сказав «ничего страшного», пошел.

Когда я вернулся, Ирка курила, обычно она это не делала при Юстинове. Перед этим она выпила в честь их свадьбы, но, кажется, немного.

– Саш, возьми, – он протягивал мне десятку, – на, платим каждый за себя сегодня.

– Успокойся, Андрюш, у вас свадьба, мне приятно.

Ирка выдохнула дым молча.

– Ира, может, ты перестанешь курить, как мужик какой-то, а не девушка.

– Мне хочется, у меня нервная система расшатана.

Она затянулась снова.

– Ира, перестань сейчас же курить, ты же знаешь, я этого не переношу.

– Выйди тогда, – спокойно ответила она.

– Ну, ты совсем обнаглела! От тебя же несет как от пепельницы.

– Тебя никто не заставляет нюхать.

– Ах ты, сука, смотри как заговорила.

– А кто тебе позволил называть меня «сука»? И вдруг Ирка заорала на весь ресторан в панелях:

– Кто тебе позволял называть меня «сука»?!

– Успокойся, Ира, сейчас же! – У него взбесились глаза, но он сдержался. Он схватил ее за руку, но она вырвалась, вскочила и побежала по ЦДЛ, – так они бежали. Он кинулся за ней. Начался шум, крики, ругательства, но для ЦДЛ это не было ново, это было обычно.

Через минуту он снова появился:

– Пойдем, Саш, поможешь, эта дура спряталась в женском туалете и не выходит оттуда.

Я встал, его десятка красного цвета оставалась лежать на столе не тронутая. Он взял ее и быстро пошел.

Около женского туалета никого не было.

– Поговори с ней, а то эта идиотка не выйдет до утра.

– Там кто-то есть еще, внутри?

– Какая разница, здесь ко всему привыкли.

– Ира, – сказала я через дверь женского туалета, – выйди, киска, мне с тобой поговорить надо.

– Этого мудака там нет? – сразу раздался ее голос.

Он замахал руками.

– Нет, он остался сидеть в ресторане. Она тут же вышла, Юстинов стал за угол.

– Кисонька, не надо начинать, я уже устал от этого, будь умница.

– Хорошо. – Она загадочно улыбнулась.

И тут Юстинов все испортил, он подскочил, схватил ее за руку и заорал, шипя:

– Ты долго, идиотка, будешь вы…ся, ты долго будешь выводить меня?

– Уйди к черту!

– Меня здесь каждый второй знает, если не первый, а ты себя как ведешь, сука?!

– Опять я «сука»! – и она завелась. – Да я в рот еб…а твой ЦДЛ и тебя вместе с ним. Мудак! – истошно завопила она и бросилась на улицу, расталкивая всех по пути. Все с любопытством смотрели на сцену, наблюдая.

Мы выскочили за ней на улицу и побежали по Герцена. Она бежала к площади Восстания. И очень быстро бежала, я еще пожалел, что теряю такого игрока для волейбола. Не добегая до восставшей площади (или площади восставших), она заскочила в проходной двор и села у стены какого-то большого кирпичного дома, а сев, сжалась как птичка.

– Уйди, Юстинов, очень тебя прошу, не то хуже будет, – выдохнула она, задыхаясь. – Скажи ему, Саш. Уйди, Юстинов, пока не поздно.

– Что ты хочешь, идиотка, что я тебе сделал? – пытался он взять прежний тон.

– Уйди, чтобы я не видела тебя! – заорала она во всю силу голосовых связок.

Я невольно оглянулся.

– Саш, ты посмотри на эту шизофреничку, она же ненормальная.

– Ах ты, сука! Это я ненормальная?! Это я шизофреничка?! – Она вскочила, держа сумку в правой руке.

– А как аборты от тебя по три раза делать, а как ногами меня в живот бить, когда беременная, а как на улицу меня без копейки денег ночью выгонять, когда тебя тошнило, что меня тошнило. Кто ж тут шизофреничкой не станет, ах ты, мудак, – и неожиданно она размахнулась и ударила Юстинова по голове этой сумкой. Потом снова, ей понравилось, и она стала бить его слева направо, чего-то крича.