Факультет Романтики. Ромфак (СИ)

Я взглянул на Тамлина, который все так же неподвижно стоял перед Ифритом, пряча меня за своей спиной. К моему великому ужасу, парень стал стареть: лицо огрубело, появились морщины и серебристая седина в волосах. Странно, что ни усов, ни бороды совсем не было. Его лицо словно высыхало и становилось острее и темнее, глаза тускнели, будто угасающие звезды, плечи ссутулились, грудь впала и похудела. Неожиданно Ифрит остановился, замер на месте, он скосил свои красные глаза на пустое место возле правого плеча поседевшего Тамлина и что-то чуть слышно пробормотал, будто заговорил с кем-то невидимым. Прикрываясь мантией, я подполз ближе, пытаясь расслышать, о чем это он шепчется. И самое главное – с кем?

– И что же ты тут забыл, пернатый? – едва слышно на очень низких тонах басил Ифрит. Вдруг, он резко ринулся вперед и со всей силы несколько раз хлопнул перед собой в ладоши, словно пытался поймать маленькую мошку. От этих мощных ударов закружились вихри ветра, и аж толчки в кабинках подпрыгнули. – Проклятье! Я поймаю тебя и сожру вместе со стрелами! Только попробуй в меня выстрелить, мелкая дрянь!

Демон резко обернулся и наклонился над каким-то небольшим и блестящим предметом, что валялся никому не нужным на белом мраморном полу. Прищурившись и часто моргая, мое острое беличье зрение постепенно возвращалось, я смог разглядеть и узнать в этом бесхозном предмете те самые песочные часы, где все это время был заточен с помощью магии всесильный Ифрит. Клыкастая пасть металлического дракона была широко распахнута, а в стеклянном сосуде не было ни одной даже мельчайшей серой частицы песка.

Могущественный бессмертный джинн был сейчас пробужден силами пентаграммы и древними заклинаниями Нарцисса. Но если же сейчас захлопнуть эту жадную металлическую пасть дракона, то вся магия перестанет действовать, и Ифрит просто возьмет и растворится в воздухе, а внутри стеклянной колбы часов снова появится мельчайший черный песок, больше похожий на пыль, который будет пересыпаться там из одной стороны в другую до скончания времен. Мне нужно во что бы то ни стало взять и закрыть пасть этого проклятого дракона! Тогда джинн исчезнет, и к Тамлину вернутся все годы его молодой непрожитой жизни. Еще чуть-чуть, я должен доползти… еще чуть-чуть, и я должен дотянуться…

Я лежал совсем рядом, не дыша и слушая звук собственного стучащего в висках пульса, полностью укрытый мантией мага, которая в тот момент стала невидимой и спрятала меня от красных глаз Ифрита.

Я уже протянул свою руку вперед, чтобы наконец закрыть пасть металлического черного дракона на песочных часах, как, вдруг, джинн злобно заревел прямо в мое беличье пушистое ухо, напор его огненного дыхания едва не перевернул меня вверх тормашками:

– Только попробуй, пернатая дрянь! Ты не посмеешь! Купидоны не могут прикасаться к физическим предметам, так же, как и призраки! Это запрещено законом! Ты тут же погибнешь, растворишься в вечности, если нарушишь его!

Я невольно отдернул протянутую руку от часов, ой, то есть пушистую беличью лапу…

Что? Какая такая пернатая дрянь? Купидон? Но я же просто маленький лесной тролль! Я никуда не испарюсь и потому могу лапать все, до чего могу дотянуться! Разве не так?

Я прищурился, напрягая свое зрение до предела, и наконец-то заметил его – еле-уловимые очертания златовласого кудрявого мальчонки в белой тоге с крыльями, сотканными из лучей света. В своих мальчишечьих, но крепких ручонках, он сжимал серебряный лук с тонкой тетивой, натянутой до предела. Говорят, что увидеть настоящего Купидона может лишь тот, кто сам очень сильно влюблен. И да, черт возьми, на тот момент во всем мире не было никого влюбленнее меня!

Ифрит, выпивший из Тамлина почти все его года, а точнее, может быть, и века, увеличился до неимоверного масштаба. В ширину он был уже размером с фонтан и кое-как еле-еле помещался в границах пентаграммы, как большой черный кот, залезший в пустую трехлитровую банку, а огромная красноглазая голова все сильнее упиралась рогатым затылком в купол потолка. Но страшнее всего было то, то джинн продолжал расти, хотя уже и был выше пятиэтажного дома. Перед его широким носом маячил маленькой еле-заметной искоркой Купидон. Так, о чем же они сейчас разговаривали? Этого я, конечно же, расслышать не мог, так как высшие духи не нуждались в сотрясании воздуха и могли общаться на уровне телепатии. Но что же внутри пентаграммы делает настоящий Купидон? Неужели он прилетел сюда сам, по своей воле? Но с кем? С Тамлином? Если да, то это практически невозможно!

Купидоны – не только древнейшие из всех светлых духов, но и сильнейшие. Они не подчиняются никому, их нельзя, как джиннов, заточить магией в определенный предмет, нельзя вызвать с помощью пентаграммы и заставить исполнять свою волю. Если только… В тот момент я пытался отчаянно вспомнить лекции Профессора по Истории, которые я частенько просыпал в академии Магии, о высших духах.