Факультет Романтики. Ромфак (СИ)

Я дрался, кутил, развлекался и дебоширил, участвовал на своем байке во всех ночных гонках, менял девушек, как перчатки… все больше и больше проникаясь отвращением к самому себе. И я бы действительно резко пошел по наклонной, если бы не мой лучший друг Леон Норгенштерн. Именно он остановил мои кутежи с драками и придумал просто распускать про меня слухи… самые сумасшедшие и безбашенные. Странно, что люди верили им охотнее, чем правде. Чем невероятней была сплетня, тем быстрее она расходилась и тем меньше доказательств требовала… И дрался я теперь один против семерых-десятерых, и от погонь уходил в два раза быстрее, с девчонками сразу с несколькими спал. И, о чудо, слухи действовали! Чем меньше я появлялся на публике, тем лучше распространялись сплетни, подгоняемые додумываем и придумыванием моей непомерной силы, власти и дерзости.

Так вот, я теперь шел среди дизайнерских прикидов, наслаждаясь своей анонимностью, ностальгируя по былым временам, когда даже мое имя, словно у египетского фараона, нельзя было просто так произносить вслух. И потому у меня когда-то была кликуха Фараон. Все меня боялись, никто не смел даже косо взглянуть в мою сторону, никто не смел перейти мне дорогу… пока не появилась она.

О, моя челюсть до сих пор помнит ее крепкий кулак! Да и не только челюсть, и плечо, и даже задница! Заехать при всех мне по щам в кафетерии! Да как она посмела? А ведь именно с этого-то все и началось… Еще совсем недавно я ее так ненавидел, проклинал и был готов задушить своими голыми руками, а теперь… теперь я просто за нее умру. Правильно говорят, что влюбленный волк уже не хищник…

Странно, но совет отца мне ничем не помог. «Купи девушке то, что она хочет, быстрее других, и она навсегда будет твоей» совершенно тут не работал. «С настоящим мужчиной девушка должна себя чувствовать, как за каменной стеной» тоже не действовало в случае с Антониной. Просто с ней эта каменная стена превращалась в каменную тюрьму.

Леон был прав. Я подарил ей свои белые кроссы, а она просто растоптала ими мое сердце. Нет, еще не все потеряно! Я помню, что мне нужно сделать, чтобы она полюбила меня без стрелы Купидона. Я знаю, где достать кольцо, которое сделает ее навеки моей. И я его достану, и добьюсь ее всем судьбам назло! Ох, посмотрел бы я в шоколадные глаза Леона в тот момент, когда она скажет мне «да».

Кстати, как он там, в больнице? Блин, я совсем забыл про него! С этой пацанкой я забыл обо всем на свете…

Вдруг, мои мысли, как ветром сдуло. Недалеко впереди себя я заметил, как мелькнула чья-то стройная спина, одетая в знакомый металлически-серый пиджак. Да это же тот самый мой костюм, который так легко нацепила Антонина вместо платья, что я ей купил. На темноволосой голове парнишки была надета клетчатая кепка восьмиклинка. Понятия не имею, где она ее стянула!

Я тихо усмехнулся, слегка кивнув от уважения к ее находчивости, и быстро выскользнул вслед за темноволосым худощавым парнишкой в полутемный, а самое главное – безлюдный коридор, и прибавил шагу. Теперь то она от меня никуда не убежит. Незаметно поравнявшись с ней и, шагая рядом нога в ногу, благо все это время Антонина смотрела в другую сторону, словно кого-то искала, я бесшумно протянул руку к ее спине и, осторожно положив ладонь на талию, резко развернул к себе лицом со словами:

– Не меня ищешь, красотка?

Следующее произошло мгновенно. От неожиданности и испуга темноволосый мальчуган так резко тряхнул головой, что клетчатая кепка съехала ему на глаза, тем самым закрыв верхнюю половину его лица. Моя же рука с его стройной талии опустилась на его подтянутую и упругую задницу. Я уже открыл рот, чтобы извиниться, но вместо этого громко выругался и застонал на весь коридор, потому что твердое колено парня угодило мне прямо в причинное место.

– Слепая Горгулья! Мои бубенчики! Ай! У нас же детей не будет! – прохрипел я, потирая ушибленное уязвимое место.

– Что?! Ты еще кто такой? Коста, ты… ты спятил? – заикаясь переспросил паренек, бледнея от испуга от разговора о детях. По моему кряхтению он еле-еле узнал во мне своего старшего «дядю». Еще бы! Ведь на мне был плотный черный анорак и затемненные очки. – Их и так у нас не будет, блин!

И да, к сожалению, это был парень, а не Антонина. Теперь, когда он убрал со своих глаз козырек своей восьмиклинчатой кепки, то я без труда узнал его. Высокий, симпатичный с похожими на мои темно-зелеными глазами и вихрастыми слегка волнистыми темными волосами. Та же форма глаз, те же красивые благородные, как у меня, черты лица – ровный нос, острые скулы, высокий лоб. За тем исключением, что некогда хорошенькое лицо Дэймона было обезображено жуткими шрамами, словно от ужасных когтей, которые когда-то давно впились в его переносицу, оставив глубокие рваные следы через все лицо и вырвав левый глаз парня. Он был вставной стеклянный, не передавал никаких эмоций и блестел, словно изумруд.

– Дэймон? – удивленно прохрипел я и быстро убрал руку с задницы собственного племянника. Следующую фразу мы произнесли одновременно. – Что ты тут делаешь?!