Фальдийская восьмерка

– Мне хватило один раз увидеть Бурелова, – поежился Брак, вспоминая исполинскую облачную воронку насыщенно-фиолетового цвета, из которой безостановочно били в землю молнии. – Пускай эти ученые катятся к шаргу.

Ничего живого вокруг Бурелова не было: огромный круг леса в пять миль охватом давно выгорел до корней, на земле там не росла даже трава, а любая живность искрила разрядами на шерсти и рисковала поймать дурной головой очередную вспышку с неба. Территория пахнущей грозой смерти, для пересечения которой плот либо приходилось плотно закрывать прорезиненной тканью, либо ставить мачту молниелова. По слухам, Бурелов был результатом неудачной попытки какого-то ученого поймать молнию в банку или шарахнуть этой самой молнией драка. В результате солидный участок реки на юге стал попросту непроходим без предварительной подготовки, а все попытки окрестных лесовиков добраться до центра рукотворной грозы заканчивались одинаково и неизменно печально.

– На каждый Бурелов приходится свой Черуд Бастелли, который единолично освобождает запад от необходимости идти на поклон к счастливым обитателям земель, где водятся гребневые медузы с их шелком, – с явной завистью покачал головой Раскон, искоса глянув на северянина, – А всего-то нужно было найти способ вымачивать побеги местных деревьев в особой жидкости, наделяющей их поистине чудесными свойствами, после чего сплетать их в…

– Там все не так происходит. Куда сложнее и проще одновреме… – перебил было фальдийца Сонатар, но осекся. Мотнул головой, словно выгоняя из нее неподходящие мысли, покосился на часы и цапнул со стола очередную бутылку. – Давайте к делу уже.

– Гхм. А я уже было решил, что ты просто собираешься нас вкусно накормить и отослать восвояси, – потянулся Раскон, хрустнув шеей. – Ходишь и ходишь кругами.

Северянин скривился, но комментировать это заявление не стал. Плеснул в высокий пузатый бокал вина, хлебнул и откинулся в кресле. Видно было, что свои дела он привык вести именно так – вальяжно, неспешно, со знанием дела и полной самоотдачей касательно разложенных на столе кулинарных изысков, отдавая должное обстановке, атмосфере и всем прочим приятным вещам, которые замечательно способствуют успешному заключению сделок. Но сейчас Сонатар явно спешил и долгое хождение вокруг да около, вкупе с обязательными расшаркиваниями на отстраненные темы его напрягало.

– Времена сейчас непростые…– начал было он, осекся и залпом допил вино. – Раскон, сколько у тебя бойцов? Таких, знаешь, чтобы не просто побренчать стволами и стены собой подпирать. А вот именно бойцов.

– Гхм. А сколько надо? – поднял бровь фальдиец. – И к какому сроку? Сам понимаешь, зима.

– Много, – выдохнул северянин. – Лучше вообще все, кто есть. А надо еще вчера. Шаркендара еще.

– Срочность это хорошо, выгодно. Если не во вред делу, – покачал пальцем Раскон. – А Шаркендар тебе не нужен, тебе нужен я. Могу дать… Гхм… Пятерых. И это вместе с собой, то есть по определению дорого и ненадолго.

– Мало, – понурился Сонатар, вновь наполняя бокал. – Мне бы десятка два.

– Войну решил развязать? – остро взглянул на него фальдиец. – Дело хорошее, полезное и даже иногда выгодное, если не увлекаться особо. Но вот время ты выбрал самое неподходящее. Еще несколько дней, максимум – неделя, и реки встанут. С кем воюешь то? Хотя нет, не говори, сам попробую догадаться.

Раскон грузно поднялся, прихватил в руку стакан и прошелся вдоль стола, задумчиво побарабанив костяшками пальцев по столешнице.

– С мелочью воевать себе дороже, только вляпаешься. Пиретан отпадает, до них летом добраться та еще морока, а уж сейчас... – начал загибать толстые пальцы фальдиец, – Кто там еще у тебя в соседях, из крупных? Летрийцы? С ними то что не поделил?

– Нету больше летрийцев, если ты про Лингору, – пожал плечами северянин. – Много кого еще нет. Говорю же, времена непростые. Никому война не нужна сейчас, даже самым отчаянным. Себе потом дороже встанет.

В его голосе прозвучала отчетливая грусть, замешанная на плохо скрываемом облегчении, что с его-то городом все в порядке. Брак покачал головой, вспоминая величественную бадангу на скале и гостеприимный кабак островитян, после чего потянулся к хрустящей спиральке зажаренного в собственном панцире речного рака. Стеклянная посудина с его собратьями успела незаметно сменить на столе осиротевшее блюдо, усыпанное обломками косточек поросенка. Почти уже схватив скользкий, оранжевый панцирь пальцами, калека одернул себя и потянулся за вычурными двузубыми щипцами.

– Шарки, я полагаю? – Раскон заметил манипуляции механика, безуспешно пытающегося окунуть закуску в чашку соусом, и едва заметно одобрительно кивнул. – Если у тебя с ними проблемы, так и говори сразу. Слухов о них на реке ходит полно, но тут тебе здорово повезло. Мы успели познакомиться с ними достаточно близко, поэтому при должной оплате наших трудов вполне можем…

– Какие шарки? – перебил его Сонатар, – Это с юга кто-то? Новые игроки? А, понял.