Фальдийская восьмерка

Но у флотилии Раскона были все шансы добраться до великой реки без приключений. На их стороне было целых пять механиков, полторы тонны листового железа, три опытных капитана и могучий “Архулас”, полностью оправдавший свое громкое имя. Он и решил исход рискованной экспедиции: бронированный нос с легкостью взрывал не успевший толком заняться лед, батарея толкателей без устали тащила огромный плот вперед, а дуэт тяжелых скрапперов расчищал пустыми залпами самые трудные участки, сбивая с окрестных плакальщиц невесомую снежную пыль. Если в местных лесах и обитали лихие люди, любящие подлавливать одиноких припозднившихся путешественников, то при виде такого зрелища они явно решили не связываться.

На просторе Тариконы, путь до которой занял неполных три дня, жизнь горжеводов стала куда проще. Даже в самые затяжные и лютые зимы, великая река не позволяла жалким законам природы заковать свое бесконечное тело в лед. Вырвавшаяся на большую воду “Вислая Карга” расправила свои сетчатые крылья и устремилась на север, оставив за своей спиной медлительный “Архулас” и покалеченную “Лесную Гниду”, умудрившуюся безвозвратно потерять на особо подлой излучине два толкателя, маневровый винт и пяток зубов, ранее принадлежавших рулевому. Горжи обменялись напоследок гудками ревунов, жахнули на прощание в небо скрапперы исполина, расцветив ночь синим, и горжа фальдийца вновь осталась в одиночестве. Пусть и ненадолго.

Водопад “Рикон” – это единственная водная дорога к Троеречью с юга. Нет, способов преодолеть скалы и подняться к Вентийскому озеру здесь хватает. Можно забраться по восточным уступам, благо для пеших путников в камне предусмотрительно выбиты ступени. Можно пройти западом, заложив широкую петлю через леса пригорья – это куда дольше, зато бесплатно и в меру безопасно. Но основным путем наверх для горж и их грузов оставались подъемники. По случаю зимнего времени, сильно сократившего активность на реке, из четырех исполинских противовесов работал лишь один, да и тот никуда не торопился. Цепи и механизмы на морозе вели себя непредсказуемо, смазка густела и застывала, а эйносы работали вполсилы, поэтому платформы ползали вдоль водопада с поистине королевской вальяжностью и степенностью, отчего внизу было не протолкнуться от ожидающих. У ворот прижавшегося к самой скале здания таможни вяло переругивались с охраной подмерзшие от длительного ожидания капитаны.

Раскон дожидаться своей очереди в стылой заводи не стал, не прельстился он и раскинувшимся на берегах торгом, вольготно уместившимся между парой неплохих, по слухам, кабаков. Местные дельцы спешили снять пенку с кипящих от долгого ожидания горжеводов, драли втридорога за горячую еду и дешевое пиво, а торгаши на рынке с готовностью соглашались избавить перегруженные плоты от лишней тяжести за скромную наценку. Выигрывали при этом все: торговцы получали товар по дешевке, горжеводы – звенящую по карманам мелочь, помогающую скрасить унылое ожидание культурным досугом, а капитаны здорово экономили на услугах подъемника – каждое речное корыто тщательно взвешивалось и цена считалась по установленной таксе, с учетом известности, личных заслуг и еще каких-то сложных, тайных манипуляций, скрытых от публики за широкой обложкой журнала оценщика.

Этими самыми манипуляциями фальдиец и проложил себе дорогу к заветной платформе – светанул оранжевой гильдейской бляхой, многозначительно подвигал усами и на секунду приоткрыл ткань с борта, демонстрируя название плота. Крохотный мешочек сменил хозяина, таможенник махнул рукой охране, и “Вислая Карга”, расталкивая конкурентов, величественно проплыла без очереди, сопровождаемая проклятиями и завистливыми взглядами – у владельцев бляшек цветом ниже синего шансов проскочить задешево не было. А в заводи таких было большинство.

Уже перед самым подъемником на борт “Карги” попыталась проникнуть троица вооруженных ловцов, бородатых до такой степени, что даже стальные кирасы не было видно под провонявшими табаком космами. Брак было напрягся, увидев толстую стопку металлических листов с изображениями разыскиваемых, но как оказалось – зря. Сперва охотники за людьми нарвались на Везима, вежливо пославшего их нахер с предложением продемонстрировать уши, затем подтянулись озверевшие от безделья Жерданы, в два голоса донесшие до опешивших ловцов предложение выйти наружу и отстоять свою репутацию в драке стенка на стенку. Исключительно дружеской, поэтому никаких топоров, а кастеты только если под рукавицами и без шипов. Ловцы Жерданов явно узнали и от предложения отказались с многословной аристократичностью, куда более присущей побирающимся у портовой свалки талензийским вельможам в добровольном изгнании, чем простым лесовикам.

– Последний раз я слышал слова “недоразумение” и “инцидент” год назад, – хмыкнул Кандар, провожая взглядом широкие спины посрамленных ловцов, – Что характерно, тоже в Троеречье.

– Столица, – мудро заметил Жердан Младший, убирая в карман кастет.

– Культура. – повторил его жест средний брат.