Фальдийская восьмерка

Брак в обсуждении участия не принимал, отмалчивался. Никакой разницы между охотой кочевников и лесовиков он не заметил – что там грязь, кровища и жестокость, что здесь. Эффективность забоя, поставленная во главу всего, никаких лишних телодвижений или сантиментов. Разве что масштаб происходящего в клане был куда больше, и добычу они собирали всю, вплоть до самой мелкой. Лесовики в этом плане щепетильностью не отличались – распотрошили и ободрали фелинтов прямо на прогалине, после чего в три захода перетаскали трофеи на плот, не забыв по пути опустошить облюбованную улитками скалу, примеченную глазастыми Жерданами во время загона.

Куда более привычный Кандар уже отошел от произошедшего и почти вернул себе привычную многословность, но даже он нет-нет, да и застывал не окончив движения, а серые глаза слепо смотрели в никуда.

Да и некогда им было обсуждать – Раскон поручил механикам на скорую руку расширить и настроить холодильный ящик “Карги”, чтобы туда смогли влезть отрубленные кошачьи головы. И даже сподобился объяснить, зачем это нужно – в Подречье, крохотной, домов на пятнадцать, промысловой деревушке еще две недели назад разместили заказ на пару фелинтов, кошмаривших местных лесорубов. Добыча богатая, как и награда, но делать недельный крюк в такую глушь никто из солидных горжеводов не собирался. А несолидным за такой заказ браться боязно – далеко не на каждом плоту был охотник, не уступающий талантами Везиму. К тому же, распробовавшие человечину хищники – противник куда более осторожный и опасный, чем вчерашняя парочка. Именно после стычек с такими на реке остаются гнить пустые горжи, терпеливо поджидая наткнувшихся на бесхозное сокровище счастливчиков.

“Вислая Карга” в Подречье тоже не собиралась, но после вчерашнего изменила маршрут. Благо, на пути подвернулось тихое лесное озерцо, где на ремонте якорилась мелкая, насквозь проржавевшая горжа с помпезным названием “Душитель Пяти Тысяч”. Когда суда сплотились, бравый, но слегка потасканный капитан Легван, неумело скрывая радость, перекупил у Раскона контракт на доставку флотилии плотов выше по течению, после чего “Душитель”, надсадно завывая единственным толкателем, пополз дальше на запад. А Шаркендар резко вывернул рули и повел плот на юг, в направлении Подречья.

– Сдадим эти головы, заодно возьмем что-нибудь на доставку, – пояснил Раскон, провожая взглядом удаляющуюся горжу. – Главное, чтобы выглядели свежими, никто не будет разбираться, те ли это фелинты.

Спорить никто не стал, да и зачем? На западе каждый вертится как может, никто в здравом уме не откажется заполучить награду, ровным счетом ничего не делая. К тому же, фелинтов они действительно убили, а чем меньше хищников, тем легче живется местным артельным. Так ведь? Брак собирался спросить про то, что произойдет, если обман раскроется, но Раскон его опередил веским:

– Зима все спишет.

Брак не в первый раз слышал это выражение. Его употребляли все: от почти всемогущего Пунтара до самого распоследнего плотовика, клянчащего ремонт движка в долг. На жаргоне лесовиков это означало примерно “не забивай голову, все утрясется само собой” и зачастую являлось последним, самым убойным аргументом в любом споре.

– Синие этого так не оставят. Меня будут искать! – вопил незадачливый должник, ведомый крепкими парнями куда-то за стену.

– Зима все спишет, – ласково улыбался ему кредитор, кивая проходящему мимо стражнику и демонстративно хрустя костяшками пальцев.

Поэтому спорить с таким весомым доводом Брак не стал, сосредоточившись на сведении морозильного ящика. Кандар, несмотря на обширнейшие знания и браваду, неумело управлялся с мелкими деталями, да и греть у него выходило плохо. Что для однорукого было простительно. Зато для Котобоя привычная работа стала отличной отдушиной, позволявшей отвлечься от навязчиво лезущих в голову картин вчерашней бойни.

Лежащая рядом голова фелинта укоризненно наблюдала за их возней засиженными мухами глазами.

Вдали от поселений Брак сполна оценил слова сероглазого о том, что они двое – механики, а не охотники. За исключением загона фелинтов и болтания на флире, с плота им выходить практически не приходилось. Зато Везим и Жерданы проявили себя во всей красе, доказывая делом, что Раскон не зря платит им кри.

Эти четверо чистили реку и окрестные берега с поистине шарговой эффективностью, прерываясь лишь на то, чтобы пожрать, выпить и похвастаться. На палубу летела рыба, улитки, дохлые кушварки со свернутыми шеями, какие-то редкие лохматые кусты с красными листьями, грибы, мертвые визжики, молодой выволк с широким гребнем мягких, еще не успевших набрать яда иголок… Один раз Жерданы даже приволокли шевелящийся мешок, полный крупных, с ладонь, пауков ярко-сиреневой расцветки. Мешок спустили на кране за борт, предварительно подвесив снаружи пару увесистых ракушек, а братья долго чистили одежду от липкой, полупрозрачной паутины и влажно поблескивающих пятнышек ядовитой слюны.