Fallout Equestria: Project Horizons

— Эм... типографская ошибка? — неуверенно произнес Трублад, фальшиво улыбаясь и пятясь назад. Он остановился, затем задвигался, снова остановился, опять задвигался. Мелькание у стеллажа усилилось. Я видела, как названия меняются прямо на моих глазах.

— Это не типографская ошибка. Они не реальны. Как и ты, — ответила я, поднявшись на копыта. — Ты любил свою семью. Со всей возможной нежностью. Можешь мне хоть что-нибудь рассказать о них? Ты водил своих сыновей на хуфбол? А какие книги они любили? Готовила ли твоя жена? Кто мыл тарелки? Куда вы ездили в отпуск? — засыпала я его вопросами, шаг за шагом продвигаясь к нему. С каждым вопросом он останавливался, с каждой остановкой кабинет мерцал, становясь все более расплывчатым.

— Мы хотим помочь тебе! — взмолился Трублад, обесцвечиваясь с каждым мерцанием. — Прошу, позволь нам тебе помочь!

Теперь начали просачиваться образы реального мира. Пастельные стены исчезли, обнаруживая грязные, темно-коричневые пятна. На полках лежали почерневшие, сырые книги, половина которых превратилась в мокрую труху. Потом появились новые стены - серая сталь Стойла Девять Девять. Декорированные звездами стены моего дома в Капелле. Коридоры медцентра Флаттершай. Спальня Вэнити. Снова и снова программа пыталась уцепиться за какое-нибудь место, куда можно было меня поместить.

— Ты не в силах помочь мне, — сказала я Трубладу, — Как бы я этого не хотела.

После этих слов симуляция раскололась, и мир погрузился в безмолвную тьму.

* * *

Я снова была в темноте, но это было не просто отсутствие света. Это было отсутствие вообще всего.

— Есть кто? — тихо позвала я. Никакого эхо, но мне вдруг показалось, будто я что-то слышу. Я наколдовала заклинание света, надо мной расцвела маленькая белая сфера. Она осветила потрескавшийся асфальт под моим копытами. Мой взгляд скользнул по словам, нарисованным здесь уже очень давно.

 «Милосердие».

Я находилась на мосту посреди пустого пространства. Не слышалось плеска воды, не ощущалось малейшего дуновения ветра. Но во всеобъемлющей пустоте я не была одинока. В воздухе рядом с ржавыми, разбитыми перилами что-то блестело.

На мгновение блеск сгустился и уплотнился. Охватывающие его искры увеличились.

— Почему ты не принимаешь нашей помощи? — спросил голос. То ли кобылки, то ли жеребенка. Все же очень тоненький. — Мы не можем распланировать терапевтическую симуляцию, что сможет помочь тебе.

Я медленно взглянула на него и представила Скотч Тейп. Сверкающие искры стали зелеными и синими, и возникло изображение моей юной подруги. Она шмыгала и терла заплаканные глаза.

— Министерство Мира не ответило ни на один из наших запросов, мы отправляли вызов каждому доктору в базе данных. Никто не отозвался. У нас острая нехватка необходимых условий и воспоминаний, чтобы верно симулировать мир, необходимый для излечения твоего психического заболевания.

— Наверное, я самый худший пациент за все время, — произнесла я, сев рядом с ней. — Ты... компьютер Хэппихорна?

Она, шмыгнув, кивнула.

— Сады Хэппихорн. Клиника для лечения синдрома военного времени у пациентов, которым недостаточно обычных изменяющих память заклинаний. — Она закрыла глаза. — У нас уже очень давно не было настоящего пациента. Нарушители, да... но пациентов никогда. И очень много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь из докторов или персонала обращался к системе. Мы находились в режиме ожидания, даже несмотря на то, что наши узлы один за другим постепенно отказывали. Сейчас мы всего лишь на двенадцати процентах от первоначальной мощности.

— И тут явилась я, нуждающаяся в помощи... и вы подключили меня.

— Да. Твой интерфейс передачи данных обеспечил более прямой контакт, чем всегда. Обычно мы могли влиять лишь на сны, пытаясь применить терапевтические методы. Но с тобой мы смогли выстроить полноценную симуляцию, основанную на твоих воспоминаниях и записях из Хэппихорна. — Затем она вздохнула и надулась. — Вот только ты продолжала распознавать её и регрессировала обратно к своим саморазрушительным порывам.

— Саморазрушительным? — нервно улыбнувшись, спросила я. — Не настолько же все плохо? — Так ведь?

Из тени шагнула моя серая возлюбленная - Глори.

— Ты постоянно ищешь ситуации, что причинят тебе еще больший вред, вроде твоего разделения с друзьями. Ты связываешься с личностями, которые увеличивают твои шансы на риск. Ты крайне безрассудна по причине того, что ищешь собственной смерти. Даже твои сексуальные предпочтения направлены в сторону получения наслаждения от боли и наказания, — многозначительно изрек образ пегаски. — Факт в том, Блекджек, что у тебя ярко выраженные суицидальные наклонности, и появились они довольно давно.

Я нахмурилась и указала своим копытом... копытом из плоти и крови... на неё.

— Слушай. Я была такой. Но сейчас нет. У меня есть надежда и друзья, и... все такое... — ответила я, затем тут же покраснела. — И я не наслаждаюсь от боли и наказаний!

Богини, с её слов я похожа на Мисти Хувс, эксгибиционистку из моего Стойла.

Возле Глори появился П-21, здоровый, непреклонный и раздраженный.