Фальшивая принцесса (СИ)

Вывернув свои морщинистые костлявые руки, старуха затянула какую-то заунывную песню на непонятном Ангелине языке. Многочисленные тонкие браслеты из золота и серебра, свободно болтавшиеся на тонких запястьях женщины, аккомпанировали её заунывным завываниям. Странно извиваясь, она принялась пританцовывать в странном, совершенно неподходящем под её песню ритме. Движения её были резкими — ломанные линии рук и ног стремительно прерывались. Казалось, будто она пыталась изобразить ими что-то, но каждый раз неизвестная сила препятствовала этому.

Ангелина опёрлась на правую ногу. Будучи взволнованной перед церемонией, она так и не смогла нормально выспаться, и теперь ей хотелось лишь одного — что бы весь этот спектакль поскорее кончился, и она смогла, наконец, как следует отдохнуть.

К счастью, пение женщины резко прервалось. Руки её повисли мёртвыми плетьми вдоль тела, и сама она странно сгорбилась. Не понимая, что происходит, Ангелина украдкой бросила взгляд на Ротхена. Тот, продолжая неподвижно стоять, спокойно наблюдал за старухой. Лицо его было лишено всяческих эмоций — казалось, он не воспринимал всё происходящее всерьёз. Сбитая с толку его реакцией, девушка снова уставилась на продолжающую изображать горбатое чучело женщину. Внезапно до ушей Ангелины донёсся едва уловимый стук барабанов. Постепенно нарастая, он становился всё громче. Будто ведомая этим звук, начала медленно "оживать" и старуха. Сначала руки, а после и она сама, будто находясь в экстазе, затряслись в странных конвульсиях.

Когда барабаны стихли, она снова остановилась, но на этот раз подхватив два движущихся к ней на своеобразной "подставке" из коричневых магических нитей железных кубка, практически до краёв наполненных чем-то. Протянув эти кубки Ангелине и Ротхену, она снова произнесла что-то непонятное, дав жестом знак выпить из них.

Осторожно приняв напиток, девушка зажмурилась, медленно втягивая в себя горьковатую, отдающую алкоголем жидкость. Горло её тут же обжёг его терпкий, неприятный вкус. Преодолевая отвращение, она быстрыми глотками прикончила всё содержимое кубка. Стоило Ангелине передать старухе уже опустевший сосуд, как тишина в то же мгновение взорвалась радостными, одобрительными криками, сопровождаемыми позвякиванием металла. От неожиданности девушка вздрогнула. Быстро вытерев губы тыльной стороной ладони, она повернулась к не сводившему с неё глаз Ротхену. Склонившись к Ангелине, он мягко заключил её прохладную тонкую ладонь в свою, тихо прошептав:

— Идём, жэна.

Не негнущихся от волнения ногах, теснимая толпой спешащих их поздравить людей, она всё же добралась до выстланной мрамором террасы дворца, где Ротхен, склонившись, надел ей на ноги заранее подготовленную мягкую, напоминающую угги обувь из светлой кожи. Негромко поблагодарив его, Ангелина снова раскраснелась, стоило мужчине улыбнуться в ответ на её слова.

Сопровождаемые радостно гудящей и выкрикивающей поздравления толпой, они добрались до огромной, заставленной полными различными закусками столами, комнаты. По периметру её было установлено множество масляных фонарей, из-за чего, несмотря на позднее время, трапезная оказалась хорошо освещённой. Натёртые слугами мраморные полы сияли, отражая высеченные на стенах замысловатые рельефы. В принципе, как успела заметить Ангелина, всё помещение дворца несло в себе отпечаток изысканности и роскоши. Полы, стены, потолок, многочисленные резные колонны — казалось, каждая деталь этой огромной по своим масштабам постройки представляла собой самостоятельно произведение искусства, познать глубину и величие которого мог лишь человек с очень тонким вкусом.

Подойдя к центральному столу, молодожёны разместились посередине таким образом, чтобы оставаться в поле зрения каждого гостя. Дождавшись, когда все разместятся, Ротхен поднял кубок с вином, громко проговорив:

— За долгий и крэпкий союз, дерш!

Подняв кубки, гости громко прокричали "дерш!" в ответ, выпив. Не желая никого обидеть, Ангелина тоже пригубила немного вина. Её руки едва заметно тряслись — то ли от холода, то ли от волнения, — поэтому, когда она отставила свой кубок на место, вино в нём немного расплескалось. Заметив это, Ротхен склонился над ней, тихо спросив:

— Тэбэ нэ нравится вино, жэна?

— Нет, я просто, — нервно пригладив волосы, Ангелина заставила себя повернуться лицом к мужчине, — я просто уже выпила на церемонии, мне уже достаточно.

— В Норфолкэ мнэ говорили, что ты любишь пить вино, — наклонившись ещё ниже, он насмешливо продолжил, — и быть с мужчинами.

— Это ложь! — Забывшись, возмущённо воскликнула Ангелина.

При виде её реакции Ротхен хрипло рассмеялся.