Фальшивые зеркала

— Ну хорошо… Он преждевременный гений. Он сделал то, к чему человечество ещё не готово. Морально-этически не готово. Такое часто бывает, творцы атомной бомбы тоже поспешили. Но представь себе Эйнштейна или Бора, на смертном одре твердящих, что атомное оружие — благо, и применять его надо почаще. Преждевременные гении всегда могут остановиться… Дибенко — может, но не хочет. Поэтому я его и не люблю.

— Бог с ним, с Дибенко… — Я сглотнул. — Бог ему судья… Вика… а Ромка?

— Что Ромка?

— Тебе не жаль его?

— Лёня, о чём ты?

— Зачем ты втравила его в эту авантюру?

Я смотрел ей в глаза. И видел, как они медленно-медленно темнеют… то ли в непонимании, то ли в обиде.

— Кто втравил?

— Тёмный Дайвер…

Я замолчал.

— Лёня… почему ты решил, что я — Тёмный Дайвер?

Почему я так решил? Хотел бы я сам это понять. Вот просто решил, и всё. Хотя нет, кажется, понимаю. Вначале я решил, что Тёмный Дайвер — это Нике. Потом я понял, что Нике — это Вика.

И приравнял половинки уравнения, забыв, что в одной ещё остался неизвестный член.

— Стрелок, я не Тёмный Дайвер. Я пошла с вами в «Лабиринт»… я не хотела оставлять тебя одного и не хотела признаваться, что хожу в глубину. Я обманула тебя. Прости. Но я не Тёмный Дайвер.

— Вика…

— Мне нечего искать в глубине, Лёня. И некого терять… кроме тебя.

— Вика… — повторил я. Все слова куда-то делись. Были колючей холодной галькой… были злым песком обиды на губах.

Все слова исчезли. Только имя осталось.

— Вика…

— Ты не любишь, когда тебе помогают, Лёня. Ты привык быть сильным. Привык помогать сам, привык спасать, привык вытаскивать и защищать, привык бороться и побеждать… — Она улыбнулась: — Дайвер… ты будешь тащить утопающего за волосы, даже если сам наглотаешься воды… И оттолкнёшь чужую руку… в лучшем случае — позволишь плыть рядом.

— Вика… Это неправда…

— Это часть правды, и довольно большая. То, что два года назад сломало нас всех, ударило по тебе сильнее всего. Ты не нашёл себя, Леонид. Даже Ромка — нашёл. Несмотря на то, что с ним случилось. А ты закрылся. Обрезал все ниточки, отказался искать выход. Ты сказал себе, что ты больше не дайвер.

— Но я действительно не дайвер, Вика. Я никто.

— И поэтому ты пошёл таскать нарисованную мебель? Пить нарисованную водку в дешёвых виртуальных барах?

— Да. Потому что я теперь — никто.

Вика покачала головой. Снова коснулась моей руки.

— От кого ты бежишь, Леонид? От кого или от чего?

— Я хотел бы знать, куда я бегу, Вика. Я знаю, что потерял, но я не знаю, к чему приду.

— Лёня…

Она обняла меня, обняла так неожиданно, что я вздрогнул. Прижалась к груди.

— Лёня, ты ничего не потерял…

Я не ответил. Сидел, обнимая её, уткнувшись лицом в волосы… сидел и молчал. Она не права, но я не скажу этого.

— Лёня, дайвер — это то, что даётся свыше. Богом, судьбой, игрой генов… тут пусть каждый верит в своё. Что ты потерял, Лёня? Умение выйти из глубины в тот миг, когда захочешь? Оно с тобой. Умение видеть то, что невидимо другим? А разве это было главным, Лёня?

Главным… не главным… Разве в этом дело.

Это было моей судьбой…

— Я знаю, о чём ты думаешь. Ты мог творить чудеса… маленькие чудеса, пока был просто дайвером. Большие чудеса, когда встретился с Неудачником. Потом это исчезло, не только у тебя, у всех… но разве это было главным, Лёня?

— Это было моей судьбой.

— Это было лишь тем, как ты строил свою судьбу. Формой, инструментом, но никак не сутью. Лёня, сколько было подлецов среди дайверов?

— Мы воровали. Чужие программы, чужие деньги, чужие секреты.

— Многие? Часто?

— Нет, но…

— Сколько среди нас было подлецов, Лёня? Сколько дайверов обратили свой дар во зло? Азарт, игра, взлом, кража… Так или иначе — никто не опустился до подлости. Можно преступить законы общества, нельзя преступить законы морали — помнишь?

— Пока мы все были вместе. Пока у нас был свой кодекс чести. А что теперь?

— Ты о Тёмном Дайвере?

— О нём в первую очередь… про других мы ничего не знаем. Он сохранил свой дар в полную силу. Если верить Дибенко…

Вика вздрогнула.

— Я говорил с ним сегодня. Если он не врёт — Тёмный Дайвер не просто сохранил, он преумножил свои способности. Он гоняется за тем файлом, за которым послал Падлу и Ромку. Он ненавидит Дибенко… и пытается навредить ему.

— Так вот почему ты спросил меня о Дибенко…

Я не ответил — лишь взял её за руку.

Почему я не увидел её глаз в глазах Нике? Почему не услышал её голоса, не почувствовал тепла её ладони?

Потому что забываю её — настоящую? Не ту, что на экране, не ту, что в памяти… ту, что делит со мной кров и постель.

Сказки не зря кончаются свадьбой. Впрочем, иногда после свадьбы прилетает дракон. Большой, злобный, огнедышащий… любитель похищать чужих невест. Вот тогда у сказки есть маленький шанс продлиться подольше.

Неужели надо специально выращивать этого тупого дракона, если не хочешь, чтобы сказка кончилась слишком быстро?

Ненавижу драконов… и тех, кто их растит.

— Я не Тёмный Дайвер, Лёня… Я не Тёмный Дайвер.

— Вика…