Фамильяр для Корявки

На часах пол седьмого, а эта наглая, самодовольная, рыжая тварь всё ещё не вернулся! От фолианта и того объёма разнообразных текстов, букв и закорючек уже просто тошнит! В голове каша такая, что только бери ложку и черпай, и ужин готовить не нужно. Глаза и спина были не в лучшем состоянии. Первые постоянно слезились и словно покрылись пеленой, а вторая — болела и приняла форму знаменитой буквы «зю». Не в силах больше выносить эту пытку я взвыла:

— Элла, пожалуйста высели из себя уже вселившихся в тебя призраков Ленина и Сталина!

С интересом уставившись на меня подруга, улыбаясь с интересом спросила:

— А с чего ты взяла, что они в меня вселились?

— А как ещё можно объяснить твою одержимость учёбой и жёсткую диктатуру?

— Я просто хочу, чтобы ты была ко всему готова! — Элка придвинулась ближе и положив свою руку на мою произнесла с материнской теплотой в голосе. — Я переживаю за тебя. И… — подруга виновато опустила свой взгляд. — Если честно верю Корявке. А он сказал, что ты должна изучить весь фолиант. Я обещала ему, что проконтролирую.

— И ты сдержала своё слово, — убрав книгу в сторону я поддалась вперёд и заключила подругу в дружеские объятья. — Я его весь изучила. И не один раз. Я готова. Сейчас мне нужен отдых. Мне нужно развеяться, проветрить голову, а не то я свихнусь от изученного мной объёма информации.

Слегка отстранив меня Элла встала на ноги и хитро подмигнув мне произнесла:

— А знаешь ты права! Ты долго и усердно училась и тебе полагается поощрение! Я думаю мы даже можем пойти обмыть это дело! — она задумалась. — Я вот уже пятый десяток разменяла, а так до сих пор и не попробовала чешское вишнёвое пиво.

— Знаешь, а я знаю место, где не просто можно посидеть и выпить этого пива, но купить его с собой на розлив, — я быстренько подхватила настроение Элки.

Сейчас я готова была пить что угодно и с кем, лишь бы выйти из дома и не учить этот волшебный «талмуд.» Да я с бомжами на брудершафт готова была пить палёную водку или с деревенскими мужиками самогон, даже если его нагнали с куриного дерьма! Так меня всё достало и так мне хотелось вырваться на свободу!

Положив обратно на журнальный столик фолиант и оставив записку «на холодильнике» для Корявки на случай если, он вернётся, а нас нет, мы с Элкой летящей походкой, по примеру мужиков во время чемпионата мира по футболу, с горящими глазами отправились в пивную.

Похоже в некоторых вещах у меня было сознание, как у аквариумной рыбки: «Три секунды и снова здравствуйте!», в пивной я себе ни в чём не отказывала. Жрала пиво буквально в три горла, совсем не вспоминая о последствиях злоупотребления мной алкоголя, как и о том, что история имеет свойство повторяться. А может меня просто наконец-то посетил этот шикарный мужчина немец — Альцгеймер? Кто знает, хоть судя по возрасту рановато. Но если ты живёшь под одной крышей с таким скотом, как этот Корявка, то один год к десяти годам приравнивается. Мы прожили вместе неделю или чуть больше… Это сколько лет жизни он у меня украл получается? Эмм, не могу сейчас посчитать, выпитое пиво давит уже не только на мочевой пузырь, но и «бьёт» в голову.

Рядом сидящая Эллочка тоже не особо сдерживалась, вырвавшись из домашнего плена семейной жизни, где каждый день одно и тоже, а каждый новый день напоминает прошедший и нет никакого разнообразия, решила не отказывать себе ни в чём и отрываться на полную катушку. В конце концов, когда ей ещё такой случай представится? После замужества она в скором времени ушла в декрет, а там были только пелёнки, распашонки, погремушки, режущиеся зубки, прочие прелести материнства и Лёха. После декрета работа. Книги заменили пелёнки, но прежние развлечения уже не вернулись. И вот сама судьба подкинула такую возможность, что грех не воспользоваться!

Но вырвавшись на свободу всё же не стоит забывать, что нужно знать свою норму! Я вот свою знаю. Зайдя в этот пив-бар я сразу нашла самого страшного его посетителя мужского пола. Им оказался бармен с прыщавой кислой рожей и тоненькой козьей бородкой. Над верхней губой у него был небольшой пушок, который очевидно должен был быть полноценными усами, но так и не стал ими. Глаза глубоко посаженные, грязно-голубого цвета и круглые, как у рыбы. В левом ухе была серёжка в виде висящего креста. Правая бровь тоже была пробита, но там красовалось небольшое кольцо. Короче этакий байкер с глубинки, у которого и мотоцикла то нет.

Так вот насчёт нормы, пила я до тех пор, пока этот самый байкер-бармен не стал мне нравиться. Как только его недоразвитые усики показались мне заколосившимся пшеничным полем, а тонкая бородка пушистыми ветвями раскинувшейся над речкой Ивы, а глаза — рыбы — глубоководными чистыми озёрами, я поняла всё, пора домой.

— А не пора ли нам закругляться? — встав со своего места обратилась я к подруге.

— Ну нет! — закапризничала, как ребёнок вошедшая в кураж Элка. — Давай ещё посидим! Я не хочу ещё домой!