Фанатки

Когда же Тим вчера подтвердил ее предположения и поинтересовался, что она теперь намерена делать с этими малолетними дурами, Лика с удивлением поняла, что ничего не хочет. Ни заявлять в милицию, ни мстить или наказывать… Ни-че-го. Ей просто хотелось забыть эту тему. Перелистнуть, вырвать, как отслуживший листок отрывного календаря. Тим же категорически не соглашался с этой позицией. Он настаивал на том, что паршивки обязаны ответить по закону — чтобы впредь никому неповадно было.

Организаторов было двое: Оксана из Петербурга и Мила из Москвы. Первая девушка подкинула идею с подвалом заброшенного дома (ей, как коренной петербурженке, известны были многие потайные уголки города), вторая помогла передать записку через горничную в отеле, поскольку сама там жила и не должна была вызвать никаких подозрений. Толстая Ира, выдавшая своих приятельниц, не участвовала в заговоре, напротив — всячески пыталась отговорить и разубедить сумасбродных девчонок, но те ее не послушали. И Окси, и Мила в один голос уверяли, что ничего страшного не случится: ну, посидит эта певичка часок-другой в подвале, пока ее не выпустят. Кто же мог предполагать, что Лика останется без связи, и некому будет поспешить ей на помощь…

На концерте в клубе Ирина обратила внимание, что на Тиме буквально лица нет, и испугалась своей догадки: неужели Лика все еще сидит взаперти? Они-то все были уверены, что в клуб девушка приедет вместе с Тимом, живая, целая и невредимая… Вот тут девчонке стало по-настоящему страшно от возможных последствий этого поступка. Дождавшись окончания выступления, Ира бросилась вслед за Тимом из клуба и выложила ему все, что знала, от начала до конца. Правда, как выяснилось, несколько запоздала: уже через несколько минут ему позвонила и сама Лика, испуганная и рыдающая.

Вспоминая вчерашний разговор с Тимом, Лика пришла к выводу, что не изменит своего решения относительно заявления в милицию. Жизнь сама непременно все расставит по своим местам, рассудит или накажет… а она больше не хочет быть к этому причастной. Она просто отпускает ситуацию.

Тима же буквально распирало праведным негодованием, поэтому нежелание Лики давать этому дикому делу ход вызвало у него протест и непонимание.

— Ты что, готова простить этих мерзавок? — кипятился он во время завтрака. — Позволить им выйти сухими из воды?

— Да, — кивнула она и мягко прикоснулась к его руке. — Я собираюсь простить и забыть. И ты тоже прости…

— Нет. Нет! — его глаза сверкнули яростью. — Пусть даже не надеются, что я это когда-нибудь забуду.

— Я не стану заявлять в милицию, Тим, — негромким, но твердым голосом повторила она. — Не стану.

— Но почему? Лика, черт возьми, почему?! За свои поступки надо отвечать…

— Мне их просто жаль, — отозвалась она задумчиво. — Они, дурехи, до умопомрачения обожают тебя… вот и пытаются бороться со всеми, кто встает между ними и тобой, своими странными методами. Ты представляешь, что с ними станет, если будет суд?! Как им жить после этого? Дело же непременно получит широкую огласку, особенно когда все журналисты узнают о мотивах… а они о них непременно узнают. Твое и мое имя станут полоскать на всех углах. Девчонки глупые, у них вся жизнь впереди, а если начнется процесс… Не знаю, хватит ли у них сил на то, чтобы справиться. Чтобы выстоять. Представь только — и насмешки друзей, и шок родных… Мне жалко их родителей, Тим. Даже больше, чем самих девчонок…

— Ты, наверное, святая, Лика, — выдохнул он устало. — А я — нет. Я не прощу.

Единственное, в чем Тим смог убедить Лику и в чем она не смогла помешать, как-то воспрепятствовать — необходимость его личного разговора с Милой. Один на один.

Это был тяжелый, невероятно трудный разговор для них обоих. Тим давно и хорошо, как ему казалось, знал Милу. Доверял ей. Выделял среди других поклонниц. Относился к ней почти с дружеской теплотой. Теперь же девчонка стыдливо прятала от него заплаканные глаза, отворачивалась и закрывала лицо руками.

Тим пытался достучаться до нее, найти ответы на мучающие его вопросы.

— Ну, хорошо… где-то я могу понять чувства поклонников… я и сам с детства был большим фанатом актрисы Светланы Звездной… Мне непонятно одно: чего вы с Оксаной добивались? Зачем? Какова была ваша цель?!

— Мы не думали, что… будет так серьезно, — промямлила Мила. — Хотели просто немного попугать ее. Думали, что она сразу же позвонит тебе или кому-нибудь еще, и ей придут на выручку. Ну, посидеть час в подвале… это же не критично, у нее же, вроде бы, нет клаустрофобии, — она из последних сил пыталась хоть как-то оправдать себя.