Фанатки #2

– Это ничего не меняет. Ты выбрала свою жизнь. Картинки и этого отброса вместо нас.

– Мам, выбор был между университетами и моим будущим, но никак не между вами и Арти. Ты можешь злиться, ненавидеть меня, но это моя жизнь. Дай мне ее прожить так, как я хочу.

– Живи! Кто тебе не дает? Только я видеть тебя не могу! Ты противна мне, Маргарет! Ты плюнула нам в лицо, выставила нас монстрами, опозорила на весь город! У тебя всегда виноваты мы, а ты, конечно, все правильно делаешь. Делай дальше, живи как хочешь. А я знать тебя не хочу.

Мама встала из-за стола и твердой походкой вышла из дома в сад. Мейси схватилась рукой за горло, из которого рвался крик. Ей хотелось, чтобы мама ее поняла, приняла, поверила. Недолюбленному ребенку внутри нее не хватало маминых рук, объятий, теплого голоса. Она ведь ничего плохого не сделала, она добилась своей цели, поступила и получила стипендию, а ее ненавидит родная мать. Сильвия сейчас казалась Мейси хуже Джеммы, ведь та хотя бы просто исчезла, не добивая свою дочь хладнокровно и безжалостно.

– Маргарет, – крупные слезы упали на джинсы, когда отец подошел ближе. – Она остынет, вот увидишь.

Мейси не отвечала. Она не верила в это. Она вообще больше не верила, что когда-нибудь у нее снова будет семья.

– Ты молодец. Поздравляю тебя с поступлением. Посмотрим, что из этого выйдет. И я горжусь твоим упорством, хотя все еще не понимаю такой карьеры. Но это твое решение.

Не совсем то, что Мейси хотела услышать, но гораздо лучше слов мамы. Все в мире сейчас было лучше слов мамы.

– Я разблокировал один из твоих счетов. За маму не переживай и пользуйся этими деньгами. У тебя выпускной, каникулы – я буду пополнять его, обещаю.

– Не стоит.

– Позволь мне сделать это. Я ничего не прошу взамен, не ставлю никаких условий. Считай это подарком к окончанию школы.

– Спасибо, пап, – Мейси не горела желанием брать эти деньги, но, во-первых, они действительно понадобятся, а во-вторых, у нее просто не было сил спорить. – Я пойду.

– Мейси, – отец провел рукой по ее лицу и поцеловал в лоб. – Она поймет, правда.

Не в силах больше скрывать эмоции, Мейси стремительно вышла из дома. Рыдания, сдерживаемые при родителях, вырвались наружу, разбивая последние надежды на примирение. Ее стремление стать самостоятельной и взрослой обернулось какой-то извращенной болезненной сепарацией, и этого уже не изменить. Не разбирая дороги из-за слез, Мейси спешила удалиться от дома, который больше не ощущался родным. С сегодняшнего дня родной для себя была только она сама. И те, кого она выбрала, раз уж семья по крови от нее отреклась окончательно.

* * *

Джо нерешительно вошла в свою комнату. Прошло всего несколько месяцев, но они ощущались годами вдали от дома. Нет, это место не стало чужим, оно превратилось в воспоминание, которое иногда позволяет сделать шаг назад. Джо опустилась на пол, оперлась спиной на кровать и закрыла глаза. Сколько всего видела эта комната? Сколько смеха слышали эти стены? А сколько рыданий? Если бы только комнаты могли говорить, они бы поведали о людях куда больше, чем резюме и психотерапевты.

Вырвавшись в большую жизнь, Джо перестала ощущать свой дом чем-то сковывающим и ужасным. Стоило получить то, о чем мечтала, и жизнь оказалась не такой уж мрачной. По крайней мере, пока глаза закрыты, а Эмма едет из школы. Джордан может просто сидеть вот так, вспоминать свое детство, проделки со Скай, ночевки с Эммой… И никакой боли, разрухи и «LADE». Как эта маленькая группа смогла принести столько счастья и столько горя в их жизни одновременно? Как она все это допустила? А потом сбежала, даже не проверив, не сожгла ли она вместе с базой еще и пару жизней.

Дверь внизу хлопнула, и Джордан резко выпрямилась, открывая глаза. Ей стоило спуститься, но встреча с реальностью пугала. Как она посмотрит в глаза Эмме? Довела ее до болезни, а теперь прилетела спасать? Но сидеть здесь вечно она не сможет, просто не имеет права больше прятаться от последствий своей глупой любви. Джордан медленно поднялась на ноги, повернулась к двери, чтобы увидеть на пороге Эмму. Дыхание тут же перехватило – такой маленькой и уставшей выглядела сестра. Опущенные плечи, сутулость, волосы, небрежно заколотые на макушке. И взгляд, от которого хотелось раствориться, исчезнуть, но только не чувствовать всей этой боли.

– Прости, – тихо проговорила Эмма, и Джо тут же бросилась к ней. Обнять, спрятать от мира, вытряхнуть из любимой головы всю эту чушь!

– Это ты меня прости, – повторяла она, крепко обнимая сестру. Слезы скатывались по щекам, по шее, куда-то в вырез футболки, но Джо было плевать.

Спустя полчаса бесконечных слез они лежали на кровати Джо, как в детстве. Она гладила Эмму по волосам и собиралась с силами, чтобы наконец заговорить.

– Почему ты не позвонила мне?

– Я и так принесла тебе много плохого. Если бы не я, никакого Лео в твоей жизни не было бы.

– А еще никаких Мейси и Николь. И переезда в Лос-Анджелес. Да и с Честеном я познакомилась на радио, так что ты тут ни при чем.

– Но это же я сходила с ума, упрашивала тебя поехать и все остальное.