Фанаты. Сберегая счастье

Для Сашки вопрос абсолютно естественный, но Зарина смотрит так, будто она спросила, слетать на Марс или не стоит.

— Саша, если не сложно, присядь на минуточку.

Сашка садится в кресло у окна.

— Что с тобой не так, детка?

У Сашки вопросительно изгибается бровь.

— Только не рассказывай, что это врачебная этика, тебе положено лечить и прочую дребедень. Кофе варить ты точно не обязана. Ты же меня ненавидеть должна.

— Скорее вы меня.

— С чего вдруг? Если бы я хотела его удержать, я бы удержала, поверь мне. Ты была не первой и даже не пятой. Но я уже не хотела. Я от него устала. У меня просто не осталось сил на него, ни физических, ни моральных. А вот ты, наверное, считаешь, что я его предала. Так откуда такая забота, а, тётя доктор?

Сашка вздрагивает. Откуда она-то знает, как Туманов её называет? Ну вряд ли Всеволод Алексеевич рассказывал. Впрочем, может быть, в газетах писали. Какое-то издание, ещё в самом начале, что-то подобное опубликовало. Кто-то из медперсонала алтайской больницы интервью дал, не иначе. Слил подробности непростых взаимоотношений заезжего артиста и местного светила пульмонологии.

— Он же вас любил, Зарина Аркадьевна. И, наверное, до сих пор любит. Ну или хотя бы уважает.

— Интересный вывод. А главное, поражающий своей логичностью.

Опять язвит. Но кофе и шоколад, видимо, подействовали. У Зарины стал более естественный цвет лица, пугающая бледность исчезла.

— А если завтра тут соберутся все его бывшие бабы, ты им тоже будешь кофе варить и давление мерить?

Сашка пожимает плечами.

— Если Всеволод Алексеевич скажет…

— Детка, — Зарина тяжко вздыхает и ставит пустую чашку на тумбочку. — Тебе никто не сказал, да? Никого нельзя любить больше, чем себя. Тем более, ни одного мужика. Ты из него бога сделала, что ли? «Всеволод Алексеевич скажет…». Саша, он обычный старый дед, с мерзким характером к тому же. Такой же, как сотни других. И то, что конкретно этот умеет извлекать более приятные звуки, чем все остальные, ещё не делает его…

— Вот я так и знал, что вы споётесь, — раздаётся тот самый приятный звук знакомого баритона. — Ты посмотри, они уже подружились.

Всеволод Алексеевич стоит на пороге, держась за ручку двери.

— А я жду, жду, пока на меня внимание обратят, безрезультатно. Конечно, кому какое дело до моего несчастного колена, когда можно языками почесать. Что обсуждаем? Последние новинки от Шанель или весеннюю коллекцию Лагерфельда?

— Боюсь, у меня несколько не тот собеседник, — фыркает Зарина. — Сева, ну уж если ты взял ребёнка под своё крыло, ты бы хоть его уму-разуму поучил. Дитё дитём же.

— В сравнении с тобой? Не переживай, Зоренька, если дитё зубки покажет, всем ещё уколы от бешенства делать придётся.

Всеволод Алексеевич по стеночке проходит в комнату. Сашка тут же подрывается с кресла, уступая ему место.

— Сядете? Мы тут кофе балуемся, вам сварить?

— А свари, Сашенька, — охотно соглашается он.

Сашка кивает и идёт на кухню, радуясь возможности исчезнуть из комнаты. Зарина и Всеволод Алексеевич провожают её взглядами.

— Сева, — тихо говорит Зарина, пока дверь за Сашкой закрывается. — Старый ты чёрт, ты что натворил?

— Я? — Всеволод Алексеевич разводит руками. — Ты, конечно, не поверишь… Но оно само. Натворилось.

* * *

— Ну и зачем ты приехала?

— Я же тебе сказала.

— Серьёзно?

— Сева, ну какой смысл в том, что квартира простаивает? Давай хотя бы сдадим? А так мы ещё и за коммуналку платим. Ты ею когда пользовался последний раз?

— Полгода назад. Мы приезжали на съёмки телешоу.

— Вдвоём?

— Ну а как? Я один уже давно не справляюсь.

Сашка подслушивает самым бессовестным образом: дверь в гостевую спальню осталась приоткрытой, а голос-то у сокровища поставленный, громкий.

— Тебе девочку не жалко? Ты вообще видел, как она на тебя смотрит?

— Не слепой.

— Очередная загубленная судьба. Сева, тебя черти будут ещё лет сто жарить.

— Не всё так однозначно. Давай не будем Сашу обсуждать. Так зачем ты приехала?

— Сказала же. Ой, ну хорошо. Я хотела узнать, жив ли ты тут вообще. Раз телефон не берёшь.

— В газетах бы написали.

— И посмотреть наконец своими глазами, как ты тут живёшь.

— Зоренька, скажи просто, что соскучилась.

У Сашки глаза на лоб лезут от их пикировки. Нет, она прекрасно знает, как Всеволод Алексеевич умеет язвить. Но не ожидала, что Зарина интересный собеседник. И в беззлобном переругивании старых супругов есть некое неуловимое очарование. И как-то даже забываешь, увлёкшись, что сегодня с утра сбылся один из твоих самых страшных кошмаров. А теперь этот кошмар, переодевшись в розовую флисовую пижаму, лежит в комнате для гостей, то есть твоей бывшей спальне, и ведёт беседы с сокровищем. Кошмар и сокровище. Милейшее сочетание.