Фантасмагория для голоса и хора

- Число силы, Божена! - выкрикнула Жанна. - Мы суть сила. Мы здесь для этого. Это наша награда, спасение. Надо только принять то, что нам дают.

«Бред какой-то, - подумал Васильчиков, - зачем метафизическим сущностям кожаные диваны, экраны в спальнях и процедуры?»

- Людмила, - шепнул он новенькой через голову Веры, не обратившей на него никакого внимания, - не хотите прогуляться? Погода хорошая, двадцать три — тире — двадцать семь градусов Цельсия…

Людмила благодарно кивнула.

- Так значит, вас Михаил зовут?

Они шли по дорожке, усыпанной мелким гравием. По обеим сторонам высились деревья неизвестной породы, распластавшие ветви где-то высоко-высоко, на фоне сине-белого полотнища неба. В тени листвы было прохладно, несмотря на тире-двадцать-семь.

- Михаил.

- Хорошее имя. Означает «подобный Богу».

Людмила улыбнулась.

- А что означает имя Оскар вы, случайно, не знаете? - спросил Васильчиков.

- Случайно знаю. Тут есть разночтения и разные мнения. Имя произошло либо от древнескандинавского «житель Асгарда», города богов, либо от древнегерманского «копье бога».

«Ничего общего, - подумал Васильчиков, - глупо было верить Картерсу.»

- Знаете, - сказал он, - у меня иногда такое чувство, что всем здесь доступно что-то мистическое. Каждый знает что-то свое, интересное. И только я один какой-то фееричный дундук, который ни о чем не осведомлен.

Людмила рассмеялась и спросила:

- А нас тут правда всегда восемь?

- Правда. Только… разных.

- То есть?

- Понимаете, Людмила… Здесь иногда умирают.

- От чего?

- Ни от чего. Просто умирают. А иногда болеют. У вас ничего не болит?

- Нет.

- Хорошо.

- А если заболит? Что это означает?

- Не знаю, честно. Я тут сам меньше двух недель. Но иногда плохо так, что хоть на стенку лезь.

- И за две недели за вами никто не приехал? - Людмила смотрела на него с ужасом.

Михаил засмеялся. Смех вышел невеселым.

- Что я… Картерса помните? Черный такой, как головешка. Он тут почти два года, если не врет.

Разговор не клеился, и они повернули обратно к белому зданию. На выступе застыла одинокая фигурка.

- Кто это? - спросила Людмила.

- Еремей, - ответил Васильчиков, почти не глядя, - он… не в себе.

- Вера тоже, кажется, - вздохнула женщина.

- Вера нормальная, - ответил Михаил. - Просто ей все равно. Все равно, что будет с нами, с миром, с ней самой. Она живет здесь и сейчас, не думая о том, что случится завтра. Поэтому и с Боженой не спорит.

Еремей подошел к краю крыши, постоял немного и, раскинув руки, нырнул вниз головой.

- Ой! - крикнула Людмила и побежала вперед. Михаил попытался было окликнуть ее, но не преуспел и побежал следом.

Сухощавая фигура в белом балахоне неподвижно лежала на красном гравии. Людмила подбежала к лежавшему, упала на колени.

- Михаил, он дышит! Помогите, скорее! Позовите врача, сестру… кто тут есть вообще, в этом здании! Боже, боже… я когда-то заканчивала курсы первой помощи. Нужен лед, холод… и снять с него обувь. Он… босиком? Еремей, Еремей, вы меня слышите?

Михаил подошел, обнял женщину за плечи и поднял с земли.

- Все хорошо. Не надо. Ничего не надо.

- Какой вы болван бесчувственный! - Людмила чуть не плакала. - Он же умрет!

- Нет, - Михаил крепче сжал плечи женщины, которая пыталась вырваться из его рук, - не умрет. Смотрите.

Еремей, только что лежавший без движения, открыл глаза и сел. С сожалением, как показалось Васильчикову, поглядел вверх, скользнул отсутствующим взглядом по Михаилу и Людмиле, потом встал и не спеша пошел прочь от здания.

- Что это? - плечи Людмилы вдруг обмякли - так, что Михаилу показалось, что она сейчас упадет. Он поддержал ее, потом осторожно отпустил. Кажется, его протеже в обморок падать все-таки не собиралась.

- Как он… что он такое?

- Никто не может здесь умереть сам, - ответил Михаил. - Так говорят. Я не пытался, честно! Но Еремей… он пробует разное. Иногда его эксперименты выглядят пугающе.

- Что случилось? - в дверях торчали Жанна и Романов.

- Ерема, - Васильчиков развел руками.

- Что на этот раз? - спросила Жанна.

- С крыши. Новенькую напугал.

- А, - понимающе сказал Романов и исчез внутри здания.

- Люда, ну их, пойдемте чай лучше пить, - Жанна подошла к Людмиле и взяла ее за руку. - Не обращайте внимания. На Ерему - особенно.

Они исчезли внутри здания. Михаил поглядел на небо, которое быстро затягивалось серыми облаками, и тоже пошел внутрь.

Он топал по коридору и размышлял о том, что длинное трехэтажное здание - это явно чересчур много для восьми живущих в нем человек. Все занимали комнаты на первом этаже, на втором располагались процедурные - у каждого своя, а третий был гулким и пустым. Все та же серая плитка, белые стены - но никакой мебели, никаких цветов, и абсолютно пустые комнаты…

В «кухне» смеялись. Кажется, Романов что-то рассказывал. Михаил постоял немного за дверью, невидимый для остальных, и уже хотел было войти, как вдруг уловил обрывок фразы Божены:

-… изображается попирающим Диавола, и с копьем в руке. Или мечом.

«Копье, - подумал Васильчиков, так и не решившись шагнуть через порог, - копье бога».