Фантазм 1-2

Стояли за углом в маленьком коридорчике, ведущем в соседнюю квартиру. Когда Реджи поравнялся с этим местом, ему навстречу шагнуло что-то большое. У Реджи потемнело в глазах… Когда способность соображать наконец вернулась к нему и Реджи, раскрыв глаза, повернулся к темной массе, желая встретиться с противником лицом к лицу, перед ним из пелены возникла женская фигура.

Она была знакома Реджи более чем хорошо: перед ним стояла соседка. Выглядела она несколько удивленной — но ничего особенного и подозрительного в ней не оказалось.

Реджи шумно вздохнул и отшатнулся к противоположной стене, прижимая руку к сердцу.

— Добрый вечер, мистер… — начала женщина. — Как у вас дела?

Реджи коротко простонал. На его лице возникла гримаса невыносимого страдания.

— Господи! — проговорил он и после паузы добавил: — Бог ты мой!

При этом восклицании соседка вытаращила и без того круглые черные глаза. Полные губы слегка разжались, демонстрируя еще большую степень удивления. Наверное, она хотела спросить еще что-то, но Реджи поймал момент и наконец сумел закончить свою мысль:

— У меня только что был сердечный приступ!

Судорожным движением он вцепился в ручку своей двери и рванул ее на себя. Сердце его действительно колотилось так, что можно было с чистой совестью вызывать кардиолога.

«Бедняга», — подумала соседка, провожая Реджи сочувственным взглядом, не лишенным, однако, любопытства…

* * *

Камин тихо потрескивал — Реджи так и забыл его погасить, выскакивая по звонку Джоди на улицу. Джоди застал огонь уже в затухающем состоянии, когда за каминной решеткой краснели экзотические нагромождения тлеющих углей, — и первым делом подбросил туда дров, так что комната встретила Реджи в том же виде, в каком он ее оставил.

Джоди занялся камином только потому, что ему нужно было что-то сделать своими руками — отвлечься хоть на пару мгновений от тягостных раздумий и гнета совести. Но когда огонь разгорелся и из камина потянуло теплом, он понял вдруг, что сильно замерз; кроме того, рубашка под курткой полностью промокла от пота, добавляя к холоду ощущение сырости.

Майк, перебравшийся к камину поближе, с благодарностью посмотрел на брата. Хорошая все же вещь — камин; с ним становится теплее и на душе. Наверное, и настоящего уюта нет, если где-то рядом не шевелятся добрые язычки пламени, заставляя дрова издавать характерный треск, напоминающий о том, что все в порядке. Камин дарит не только тепло — он дарит уверенность. Не случайно этот предмет человеческого быта прошел через века и не слишком-то уступил свое место радиаторам парового отопления. Думать возле камина можно о чем угодно, но он порой может смягчить неприятные эмоции, настроить на более мирный лад. Возле него вообще хорошо думается… Некоторое время в комнате царило молчание и только негромко потрескивали сгорающие дрова.

«Ну хорошо, — прикрыв глаза, размышлял Майк, — если Томми превратили в этого карлика, — значит, это кому-то было нужно. И вряд ли только для того, чтобы натравить его на нас… Эти существа стали нападать только тогда, когда мы с Джоди вплотную подошли к их тайнам. Они забили тревогу и вышли из подполья. Но что они делали в подполье — вот в чем вопрос. Допустим, их создает Длинный и не хочет, чтобы об этом знали, но это не дает ответа на главное: зачем они нужны? Если удастся разгадать это, все остальное будет намного проще. Зная цель врага, можно считать, что знаешь о враге почти все…»

— Я не могу понять одной вещи… — произнес он вслух.

Джоди и Реджи повернулись к нему. Майк сидел в кресле, глядя прямо перед собой, и Джоди снова обратил внимание на его огромные глаза. Они казались ожившей частью его души. Вся его натура, каждый оттенок бушующих внутри эмоций отражался в этих темных блестящих кругах. Наверное, поэтому в минуты опасности или тревоги они так откровенно вылезали на передний план, заставляя видеть только себя — огромные, почти невероятно огромные глаза.

— Почему они похищают тела, — тихо продолжил Майк, и по поверхности глаз скользнули огоньки — отблески огоньков каминного пламени, — и превращают их в этих существ?

«Хотел бы я знать, — подумал Джоди, — почему… Это действительно самое странное во всей истории».

«Лично я бы предпочел подумать о том, как от них избавиться!» — мысленно прокомментировал реплику Майка Реджи. Он всегда был практиком — теоретические размышления никогда не привлекали его, как и все то, что мешало ясности мировосприятия.

— А папа и мама… — продолжал Майк, и огромные круги его глаз затуманились на миг тоской и болью. — Может, их тела тоже были похищены?