Ноги сами отнесли Лактаматиммурама подальше от ревущего зверя. Поначалу он не воспринял слова Кхапа о том, что это дракон, всерьёз. Но то, что он видел сейчас, вынудило его согласиться с капитаном. Хотя были и странности — на картинках, что он видел в монастыре, огонь всегда вырывался из пасти дракона, а не из… другого места. Было жутковато, но очень интересно. Лак старательно задавил в себе страх и во все глаза уставился на тусклую серо-зелёную тушу. В эту минуту в нём проснулся исследователь, которому было всё равно, что с ним может случиться. Знание. Именно это и было самым главным.
Младший резчик не побежал, подобно матросам, скуля и повизгивая к кораблю. Позабыв обо всём на свете, он выпрямился и сделал два шага вперёд.
Капитан коснулся его плеча и, надрывая горло, чтобы перебить ужасный шум Са Мо Лота, позвал его с собой, на что Лак только отрицательно помотал головой.
— Хорошо, — Кхап сохранял лицо из последних сил. Больше всего на свете ему хотелось на всё плюнуть и удрать вслед за своей командой, — хорошо. Будь острожен. Я пойду, присмотрю за этими трусами, чтобы они не сбежали.
И капитан не спеша удалился.
Зверь взревел в сто раз громче. Гром грохотал непрерывно и Лак невольно подался назад. Четыре когтя на правом крыле дракона закрутились с невероятной скоростью — их невозможно было рассмотреть. Затем тоже самое произошло и с левым крылом.
Исследователь выбросил страх из головы и призадумался.
"А может, это рука?"
Дракон стоял и ревел, не трогаясь с места довольно долго. Ничего страшного не происходило, и Лактаматиммурам немного приободрился. Господин Вит утром сказал ему, что попробует взлететь на драконе и если ему хватит пищи, долететь на нём до большого острова где есть вода, еда и много людей, которые им помогут. Капитан, подумав немного, важно согласился с тем, что здесь работать очень тяжело и что лучше он вернётся за госпожой и остальными людьми на остров и отвезёт их, куда они скажут.
Если, конечно, дракон по имени Са Мо Лот решит улететь прямо на остров.
То, что он увидел потом, Лак запомнил на всю жизнь. Дракон взревел так, что старый монах заткнул уши и пригнулся. Са Мо Лот дёрнулся вперёд, затем резко остановился. Затем снова дёрнулся вперёд и снова резко остановился. А потом дракон пошевелил железными перьями на крыльях и с немыслимой скоростью побежал вперёд, поднимая за собой тучи солёной пыли.
Лак остолбенел — над убегающей вдаль железной птицей, из ниоткуда, из безоблачного синего неба, на котором сияло жгучее солнце, стали появляться тёмные стрелы туч. Лак когда то давно видел такие — королевские метательные машины бросали вдаль пылающие снаряды, которые оставляли за собой в небе чёрные дымные следы.
Эти стрелы были очень похожи.
"Нет. Нет. Они уже не похожи…"
Са Мо Лот убежал уже очень далеко, а тёмные тучи уже были повсюду. Солнце исчезло, стало темно. Над железной птицей Вита висел такой страшный сгусток тьмы, что у Лака захолонуло сердце.
"Тёмный, сгинь!"
Монах сложил знак отрицания и в этот миг, из непроницаемо чёрной тучи, в дракона ударила молния и он исчез.
Майор Егорова откровенно восхитил. Если бы ему кто-нибудь рассказал о том, что запас топлива можно определить по тому, как качается на амортизаторах после резкой остановки самолёт, то он бы не поверил, сочтя это байкой.
А тут — пожалуйста! Ловкость рук и никакого мошенничества. Шевченко пару раз дёрнул машину, потом, наклонив к плечу голову, к чему-то прислушался и, обернувшись, показал ему большой палец.
— На полчаса хватит.
Майор орал изо всех сил, стараясь перекричать шум двигателей. Витька кивнул и махнул рукой, показывая вперёд. Уже дав отмашку, Егорову пришла запоздалая мысль.
"А может, лучше, на кораблике?"
Сердце стучало так, что рёва двигателей Виктор уже не слышал.
— Ай!
Стоило самолёту тронуться с места, как бедро что-то больно укололо. Витька дёрнулся и, сунув руку в карман джинсов, быстро вытащил трофейный медальон.
"Это чего, а?"
Кругляш больше не был чёрным — он сиял белым светом, переливаясь и играя бликами на узорах. В полумраке салона смотрелось это очень красиво и… страшновато. Витя, сидевший позади майора на раскладном стульчике бортинженера, хотел заорать "стой", но не смог — тело онемело и отказывалось подчиняться. Выпучив глаза от страха Егоров молча наблюдал за тем, как всё ярче и ярче разгорается в его ладони медальон. В суматохе подготовки машины к полёту Витька как-то позабыл о странной железке в кармане и о том, что на самом то деле никто точно не знает, что это за штука и как она работает. Даже старый шаман, уверявший, что медальон сломан.
За шиворот ледяной змеёй влезло нехорошее предчувствие.
"Что это вообще за штука такая? Почему она не нагревается от моего тела? Почему на полированной поверхности ничего не отражается? Почему, почему, почему…"