Фаранг

Закатное солнце добавило в пейзаж пастельных тонов. Я шел, а дорога на корчму Азартота вилась меж полей, меж деревенек и перелесков. Навстречу мне попадались крестьяне-люди в одежде, которую Джорек презрительно именовал «домотканой». Хм, да Лис, оказывается, сноб! Смотрит на селян так, словно они надоедливые… вши. Вид деревянных граблей и иных инструментов помимо воли вызывает кривую улыбку — мол, быдло вы, тупое и неумытое, чей удел — чистить мне сапоги.

Обожаю снобов, тьфу. Неужели Джорек был таким?

Несколько раз проехали конники, однажды я увидел отряд солдат — но те проскакали вдалеке. Синие плащи… так-так. Подумаем логически. Ребята в плащах служат тому упырю, что сидел в карете. Кареты имеют богатые упыри. Богатые упыри живут в замках (а в моем мире упыри предпочитают загородные виллы). Замок — вон, на горизонте. Стало быть, обитатель этого замка и поставляет рабов подземникам, ибо других замков в окрестностях что-то не видно. Теперь ясно, почему Джорек его опасается.

Мой облик не особенно тревожил крестьян, впрочем, я держал свои острые уши под шляпой, из-под тульи которой виднелся только мой кирпичный ральфмеллеровский подбородок.

Впереди снова начинались холмы.

Я остановился перевести дыхание перед подъемом, присел на обочину. Если я в скором времени не наемся и не напьюсь до отвала, то просто остановлюсь, замру, как тот заяц из рекламы батареек, а потом, наверное, полностью отброшу коньки.

Пока отдыхал, сдуру попытался вспомнить, кто же такой Азартот. Информацию не удалось расколоть, свинцовые молоточки снова застучали в висках, на миг я потерял сознание. Очухавшись, долго приходил в себя, дыша с натугой. Вот блин… Битый пиксель! Хард-драйв юзера закодировали нахрен! В следующий раз буду проводить раскодировку только как следует отдохнувший и с набитым желудком.

Правда, кое-что удалось ухватить — Джорек хорошо знал Азартота, считал его своим другом. Корчма была местом отдохновения для Лиса. Пиво и мясо и, если повезет, — голопузые танцовщицы. Пришла вдруг жаркая и непристойная мыслишка использовать новое тело в личных целях, устроить ночь любви сразу с двумя… или тремя…

Ну-ка, стоп, Тиха! Это ведь не твои желания! Это инстинкты Лиса, кажется, законченного полигамщика. Больше женщин хороших и разных, смуглых, светлых, разнообразных! Да чтоб тебе пусто было, Джорек! Тихе Громову это не надо! Ему нужна одна, одна нормальная, смуглая или светлая — все равно. Добрая, пусть даже некрасивая, но — моя, моя личная, та, с которой я смогу завести нормальную семью!

Придется одергивать инстинкты Лиса время от времени, и не давать попустительства, иначе я стану как он, во всех смыслах, частично, а может полностью и утрачу свое «я». Не слишком приятная перспектива, верно?

Я встал с намерением продолжать путь. Ну-ка, Джорек, куда мне топать? Нет, я знаю, что наверх, а… дальше? Давай, рыжий сукин сын, показывай!

Тут мое чувство направления внезапно дало сбой. Я-Джорек не знал, куда идти! Кажется, процесс раскодировки временно сбил мою программу ориентации! Надеюсь, что временно.

Ну и что мне делать теперь?

Верно — спросить у кого-нибудь дорогу. Ага, легок на помине!

Со мной поравнялся пожилой крестьянин, который неторопливо ехал себе на скрипучей телеге-развалюхе. Конь загадочной масти, дохлый конек-горбунок, едва влек эту колымагу, лениво отмахиваясь жидким белесым хвостом от слепней. При виде меня пейзанин что-то буркнул.

Я радушно улыбнулся, стараясь не демонстрировать в улыбке клыки, и приподнял руку.

— День добрый. Не подскажете, верно ль я иду к корчме Азартота?

— А тебе пошто? — осведомился он неприятным тоном и натянул вожжи.

— Есть хочу и выпить бы не мешало.

Он пригляделся ко мне, близоруко щурясь.

— А-а-а, Охотник. Все туда же…

Охотник? Хм, ну, пускай охотник. Не буду отрицать.

Я неопределенно отмахнулся:

— Да так… Иностранец я, в общем. Chuhonetc, ferchtein?

Пейзанин кивнул вполне удовлетворенно.

— Так бы и говорил, што Охотник. Много вас развелось… А мрет ишшо больше. Чрево вас не любит, ой, не любит вас Чрево… — Он смерил меня колючим взглядом, превратив глаза в щелочки. Лицо на миг дрогнуло. — Где-то я тебя видел, память плоха стала…

Прописал бы я, дед, тебе «циннаризин», да только тут его не достать. Тут из всех лекарств от склероза используются только живительные пинки по наиболее чувствительным частям тела.

Я улыбнулся еще радушнее.

— Прибыл я из далеких краев… Нездешний я, добрый человек.

— Кхм… Ну, Охотник ты… До корчмы три лиги…

Лига, это что-то около пяти километров, если не ошибаюсь. Еще топать и топать. К ночи там буду.

Пейзанин в очередной раз окинул меня взглядом с ног до головы.

— Я, слышь-ко, в корчму азартотову еду, лярву для барона Урхолио забирать. Привезли нынче ночью, в леднике дохлая валяется. Так вот, раз Охотник ты, так садись рядом, подвезу!

Ого, автостоп удался.

Я не заставил себя упрашивать и взгромоздился на облучок. Пейзанин подвинулся.

— Большой ты… может, и проживешь дольше, чем эти…

Какие еще эти?

— Нет, где-то я тебя точно видел… Ты, слышь-ко, скажи, из каких таких краев будешь?

— Tambovskie мы.