Фаранг

— Tambovskie? Я так думаю, это совсем далече…

— Угу. За горами, за лесами, за широкими морями.

— А зовут-то тебя как?

Благоразумие подсказало — имя Джорека не называть.

— Кларенс Топор.

Пейзанин испуганно на меня покосился:

— Из палачей, что ли?

— Да окстись, папаша, — мы лесорубы!

— А-а, — протянул он, как мне показалось, недоверчиво. Я уже и не рад был, что присвоил себе такую звучную фамилию. Вечно меня кто-то тянет за язык, стеб — он хорош в нужном месте и в меру.

Навстречу нам попадались подводы, конники и пешие путники в средневековой одежде. Видимо, анклав техники был надежно скрыт в недрах горы. Примем это и будем считать, что вокруг — натуральное средневековье.

Настал мой черед задавать вопросы.

— А не подскажешь, кто правит этой местностью?

— А тебе пошто? — Он ощупал мое лицо колючим, как терн, взглядом.

А блин. По то, что я ни черта не помню, елки-палки!

— Прибыл я из далеких краев… Здешних обычаев не ведаю. Как бы не попасть впросак!

— Да уж, по голосу твоему слыхать, што нездешний… Слова наши коверкаешь здорово… Край наш в подданстве барона Урхолио, сына Урхолио, сына Урхолио, чьи предки приняли титул барона Урхолио из рук корнальской династии Мэйсов. А к востоку лежат земли барона Торвальдо, сына Торвальдо, сына Торвальдо, чьи предки приняли титул барона из руки корнальской династии Мэйсов. А к западу Рендум со столицею в Верморе, которому барон Урхолио нынче платит дань, ибо освободился из-под гнета Корналии. — Он отбарабанил эти сведения, словно рассказывал домашнее задание. — Баронство Урхолио тянется до самого Сумрачья и процветает в достатке и благополучии милостью Спящего! Встречая его милость барона Урхолио, мы должны кланяться ему дважды и еще раз — в память его невинно убиенного сына!

Хм… Плыть к Рендуму… вопрос: плыть ли? Посмотрим, какую часть паззла предложит мне Азартот. Он — друг. По крайней мере я-Джорек так ощущаю. А от Урхолио, продавца человеческого материала, мне нужно держаться подальше.

Сбоку от нас показалась деревня, над которой господствовал замок или храм — кажется, это все-таки был храм, чем-то похожий на небольшой готический собор. Две острые башни, массивное основание с витражными стеклами на уровне человеческого роста.

Крестьянин несколько раз, не вставая с облучка, поклонился в сторону храма и произнес скороговоркой:

— Слава Измаверу! Слава Спящему! Слава Спящему-у-у! Да пробудится он вскорости и принесет блага всем сирым и убогим, а равно всевластным и имущим! И убережет нас от Маэта, и отведет Сумрачье, и принесет счастье, и обрушит Кобальд, и убьет Императора, и убережет нас от всех Неспящих, что еще бродят! Слава!

— Слава… — повторил я следом, чтобы, по заветам Ключевского, не выделяться из коллектива. Старик зыркнул неодобрительно, и я поклонился трижды, и столько же раз произнес «Слава!».

— Охотник… — выдавил пейзанин, как мне показалось, презрительно.

Охотник, видимо, равнялось для него безбожнику.

Измавер, так, это имя местного божества, а Маэт, очевидно, аналог нашего нечистого. Старо, старо, и на земле, и на небесах бьются за власть паны, а у холопья трещат чубчики. Ничто не ново, все уже придумано (а местами и украдено) до нас.

— Маэт-то, он гад еще тот! — выкатил я пробный шар.

Крестьянин глянул на меня букой.

— Не поминай к ночи Маэта всуе, Охотник! Дурная примета…

«А сам-то только что чем занимался?» — хотел парировать я, но осекся. Крестьянин все же творил молитву.

Постепенно мы разговорились, я заметно обнаглел и попросил пить. Крестьянин выдал мне баклагу с теплой водой. Потом я обнаглел еще сильнее и спросил — осторожно подбирая слова — о громолете.

Старик спал с лица.

— Ты эта… чего, совсем тронутый? Прежних никогда не видал?

— Прибыл я из далеких краев…

— Да что у вас там за шлендары такие, что и Прежних никогда не видали? Прежние — они везде!

Я пожал плечами.

— У нас их… — едва не сказал «дефицит». — Нет их у нас. Оттого и спрашиваю — кто они?

— Кто-кто — Прежние! Видел — и молчи! Летают себе… Пущай летают. Мы их не трогаем, а они — нас. Наверху и внизу… и подземье и воздух за ними… И на земле ухи имеются. Тихо!

Прежние… Хм. Значит, там, в недрах горы — не люди?

Впрочем, я это предполагал.

12

Ехали мы еще долго, крестьянин не подгонял свою клячу, и правильно делал. Недавний дождь превратил земляную дорогу в скопище бугров и ям, а телега не была оборудована даже самыми примитивными рессорами. В результате мы даже на малой скорости дуэтом подскакивали на любой выбоине, качались и едва не падали. Впрочем, Джореку это было привычно — подскакивать и хлопаться на жесткую деревянную лавку. И морской болезнью он, судя по всему, не страдал.

Давно пали сумерки, на небо высыпали звезды — непривычно яркие, разноцветные. В созвездиях я не разбираюсь, а вот серебряный рожок луны заставил улыбнуться — хоть что-то родное, знакомое. Злой ветер забросил меня на параллельную Землю, или, во всяком случае, такую планету, что по многим параметрам сходна с Землей. И комары тут… как у нас в разгар лета. Только фумигатора нет.