Фарфоровые куколки

— Тебе семнадцать? — даже не трудясь посмотреть ей в лицо.

— Это хорошо?

— У нас есть и моложе. Мы не хотим, чтобы вы были слишком молодыми. Можете переодеться в комнате справа, — произнесла она, указывая на коридор. — Когда закончите, присаживайтесь и ждите вместе с другими девушками, которые пробуются сегодня. Вас позовут, когда будут готовы. — Она не стала уточнять, кто именно будет готов.

Я задержалась у стола, а Грейс отправилась прямо по коридору.

— Если я получу работу, какая будет оплата? — спросила я.

— Двадцать долларов в неделю, — ответила женщина. Я почти слышала непроизнесенные слова, которые сочились сквозь ее губы. «Можно подумать, тебе нужны эти деньги». И она тут же вернулась к своим бумагам.

Я могла бы развернуться и уйти, но была заинтригована. А вдруг я смогу?

Я двинулась за Грейс. Она зашла в дамскую комнату и стала переодеваться в короткий нежно-розовый комбинезон с рукавами-фонариками и шортами.

— Я сама сшила, — с гордостью заявила она. — После того, как увидела такой на Элинор Пауэлл в «Рожденной танцевать». Правда, в черно-белом фильме не поймешь, какого цвета комбинезон, но мне подумалось, что этот цвет мне подойдет.

Я не часто ходила в кино, поэтому не знала, что ответить. Она взглянула на себя в зеркало, поправила кудри и подкрасила разбитую губу. Я бы никогда не позволила себе такой грубости, как расспросы о том, что с ней могло случиться, но она повернулась ко мне, нахмурилась и задала совершенно неприличный вопрос.

— А ведь ты не знаешь, как прихорашиваться, да? — И усмехнулась.

Покопавшись в своей сумке, Грейс вытащила розовую ленту для волос и зажала ее губами. Повернув меня к зеркалу, она поправила мои волосы, затем взяла ленту, завела ее мне за шею и завязала у меня на макушке, украсив узел крупным бантом.

— Так-то лучше! — заявила она. И была права, потому что розовый оживил цвет моего лица.

Мы вышли из дамской комнаты и двинулись на звуки музыки и ритмичного топанья. В конце коридора я увидела каркасную деревянную конструкцию, которая напоминала стойку бара. За ней находилась большая центральная комната. Сцена была уже закончена. В комнате еще шел ремонт, но, глядя на вырисовывающиеся контуры, я поняла, что это место будет напоминать ночной клуб в Шанхае, где я когда-то танцевала фокстрот…

На сцене, словно впервые до нее дорвался, молодой китаец лет двадцати шести-двадцати семи, в кремовых брюках и голубой льняной рубахе, скользил, кружился и отбивал чечетку. Его руки казались одновременно напряженными и расслабленными. Стук его подошв, когда они касались паркета, волнами разносился по всему полу и отдавался у меня в позвоночнике. Его набриолиненные волосы блестели, но танец растрепал прическу, и несколько прядей падали на лоб. Это заставляло его вскидывать голову после каждой танцевальной фразы, чтобы волосы не закрывали ему глаза. Он был высок, почти метр восемьдесят, что для китайца редкость. Он танцевал без музыки, но ноги выбивали все убыстряющийся ритм. Рра-та-та-та-та, тат, тат, поворот, скольжение. Теперь его руки и ноги двигались, как лопасти ветряной мельницы.

Группа поддержки разразилась аплодисментами. Грейс сияла от удовольствия. Все это было гораздо лучше телефонной станции. Закончив выступление, танцор взял полотенце и вытер пот. Потом соскочил со сцены и уселся на складной стул возле женщины и двоих мужчин, сидевших к нам спиной. Я сосредоточила все внимание на девушках возле сцены. Две из них были в костюмчиках, как у Грейс, остальные в обычной одежде. Никого из них я раньше не видела.

Воздух, которым я дышала, казался мне чистым и свободным. И в этот момент я увидела ее, девушку, державшуюся особняком. Внезапно мне захотелось бежать отсюда куда глаза глядят, но Грейс схватила меня за руку, крепко ее сжала и потащила через весь зал к созданию, разительно отличающемуся от всех остальных в этой комнате. Казалось, кожа девушки излучала свет. Ее гладкие черные волосы были оттенены парой поразительно белых гардений, заколотых над левым ухом. Глаза сверкали, а идеальной формы губы красиво изгибались. На ней были брюки для чечетки и бледно-розовая блуза с пышными вышитыми рукавами, которая чем-то напоминала наряд Грейс. На ногах красовались высокие носки с кружевными воланами и простые черные туфли на двухдюймовых каблуках.

— Садитесь со мной! — взволнованно воскликнула она, когда мы приблизились. — Я тоже тут никого не знаю. Я — Руби Том.

— Элен, — представилась я и приложила руку к груди.

— А я — Грейс.

— Представляете, Эдди By! — восторженно воскликнула Руби.

— Эдди By? — отозвалась Грейс.