Фартовый город

– Надо с ним что-то делать, – вдруг выпалил Синяпкин. – Опять на него жалоба. Другие торговцы просят убрать от них Куркина. Он всем хамит, и покупателям тоже. Люди убытки несут от его поганого языка.

Сыскные обсудили дела насущные, и Лыков позвал товарищей на разговор. Когда они сели втроем в кабинете Блажкова, питерец спросил:

– А откуда у Ракогона запонки за тридцать рублей?

– Не заметил, – лаконично ответил коллежский регистратор.

– А ты, Петр Павлович?

– Утром он был в них. Я спросил, где средства берем. Порфирий ответил, что запонки куплены на те наградные, что мы получили третьего дня. За арест дезертира из Четвертого железнодорожного батальона.

Блажков покачал головой:

– Ракогон, конечно, щеголь. Но тридцать рублей на запонки! Алексей Николаевич, вы что-то подозреваете?

– Увы, Яков Николаевич. Кто знал, что Чумаченко вами завербован?

– Мы с Петей, и больше никто.

– Ладно, пусть так. А кто знал, что парень дал признательные показания?

– Помимо нас двоих, еще Аллилуев и Ракогон.

– А потом Чумаченко бежал из-под стражи, – констатировал Лыков. – Один плюс один получится два. Догадаться нетрудно…

– В Иване Аллилуеве я не сомневаюсь. А вот Порфирий… – Блажков замолчал и взглянул на своего любимца: – Как думаешь, он мог?

– Не пойман – не вор, Яков Николаевич, – серьезно ответил Англиченков. – Мы нашего товарища подозреваем, а почему? Запонки ему не по чину? Ракогон, конечно, жулябия. Но чтобы предатель…

– Но ведь кто-то же выдал Чумаченко.

– Может, он сам себя выдал? И такое бывает. Молодой, не семи пядей во лбу. А там люди тертые. Не понравилось, что парень вопросы лишние задает, да и кончили на всякий случай.

Сыщики помолчали, потом Лыков сказал:

– Мы не можем рисковать Сергеем Маноловичем. А когда я пришел, Ракогон смотрел в розыскном алфавите данные на Азвестопуло.

– И меня он о Сергее расспрашивал, – насторожился Петр.

– И меня, – подтвердил Блажков.

– Азвестопуло насолил Царевым, – стал рассуждать питерец. – Убил Хана Ивана, ограбил ломбард и назвался там, кстати, своим именем. Угрожал Прохору. Пусть, мол, завещание пишет. Нарочно провоцировал их на ответные меры.

– И «цари» наняли Ракогона, чтобы руками полиции отыскать врага? – закончил мысль Лыкова заведывающий частью.

– Но запонки! – возразил надзиратель. – Слишком глупо с его стороны. Нет, не верю. Порфирий не такой дурак.

– Надо его испытать, – предложил Алексей Николаевич.

– Как? – воскликнули ростовцы.

– Сообщить ложь о Сергее и проследить. Если у него задание от Самого Царя, он станет искать с ним встречи.

– Ложь… – начал раздумывать коллежский регистратор. – Допустим, обмолвиться невзначай, что мы узнали, где прячется Серега Сапер. Вы такое имели в виду?

– Примерно. А можно и не ложь. Мой помощник снял комнату в номерах, на всякий случай. Откроем это его убежище, будет правдоподобно.

– Но выследить Ракогона? – скептично выгнул бровь Англиченков. – Он бывалый. И всех нас знает в лицо.

– Я могу так загримироваться, что он меня не узнает, – предложил Лыков.

– Вы город еще недостаточно изучили, – возразил Блажков.

– И что?

– Заметит он вас, заманит в проходной двор да и…

Англиченков хохотнул:

– Ракогон? Лыкова? Дядя Яша, ты глупость сморозил. И не заметит, и не заманит, а уж подобраться и ударить – такое ему тем более не по зубам.

– Сам не подберется, с этим я соглашусь, – не сдавался начальник сыскной части. – Хотя ты, Петя, молод еще меня перед посторонними дураком честить. А если он действительно связан с бандитами? И спустит их на Алексея Николаевича?

– Для этого ему сначала надо меня заметить, – возразил питерец.

– Порфирий служит в полиции девятый год. Он совсем не глуп и вполне опытен. А вы Ростова не знаете.

– Другого человека у нас все равно нет, Яков Николаич. Чего мы спорим? Меня могут зарезать? Какая новость! И меня, и вас, и даже Петю Англиченкова в любой момент могут прикончить. В первый раз, что ли?

– Понадобится еще извозчик, – резонно напомнил Блажков. – Вдруг он захочет покататься?

– Возьму парня с Сенной сто пятьдесят пять и сам сяду к нему, – предложил Англиченков. – Я ведь тоже умею гримироваться.

По указанному адресу располагалось извозное заведение наследников Абдулы Сентова. Сыщики привлекали его работников для операций, люди это были неболтливые и надежные.

На том и порешили.

Вечером в начале Большого проспекта появился дедушка лет семидесяти, но еще шустрый. Он был одет в чуйку домашнего сукна, с «георгием» на выцветшей ленте. Ноги у старика, видать, болели: несмотря на жару, он парился в бурочных сапогах. Такие персонажи время от времени появляются всюду. Словоохотливые, безобидные кавалеры давно отгремевших войн промышляют на водку. Или на еду – пенсии всегда не хватает. Дед зашел в ближайшую пивную, где его тут же угостили рабочие лесопильного завода. Поблагодарив доброхотов, он сел у окна. Рассказывать о своих подвигах гость не захотел, и публика быстро потеряла к нему интерес.