Фашистская Европа

Однако Павелич воспринял запрет как вызов к бою. На следующий день, 7 января, он провозгласил, что его отряды должны соединиться в широкое «усташское» движение («усташи» – «повстанцы»). Правда, за такой призыв можно было угодить за решетку, но Павелич сбежал за границу. Побывал в Венгрии, там его приняли, пообещали тайную помощь: до поражения и расчленения Венгрии Хорватия числилась ее частью, как и отданная в королевство СХС Воеводина.

Своими союзниками Павелич выбрал и террористов Внутренней Македонской революционной организации. Ранее уже отмечалось, что македонские националисты переориентировались от революции на фашизм, получали поддержку в Италии и Болгарии. Руководитель усташей отправился в Софию, встретился с вождем ВМРО Михайловым. О взаимодействии они договорились без каких-либо проблем, подписали и опубликовали совместную декларацию о необходимости свержения «белградского режима». За это в Югославии обоих авторов обвинили в государственной измене и заочно приговорили к смерти.

Но Михайлов познакомил Павелича со своими итальянскими покровителями. Тот отправился в Рим. А в фашистском правительстве и разведке руководителя хорватских «повстанцев» встретили с распростертыми объятиями. Дуче получал еще один рычаг для вмешательства в балканские дела. С помощью итальянцев Анте Павелич обосновался в Брешии, создал там тренировочный лагерь для усташей, где велась подготовка агитаторов и диверсантов. Отряды он создавал по фашистскому образцу, копировал «чернорубашечников».

15. Русские эмигранты

Повальные увлечения фашистскими идеями (а особенно внешней атрибутикой) не обошли и русских. Правда, в Советском Союзе создавать какие-либо партии, кроме коммунистической, было вредно для здоровья. А слова «фашист» и «фашистский» употреблялись в качестве ругательных ярлыков. Хотя кое-что все-таки заимствовали. Сейчас мало кто знает, что алые пионерские галстуки когда-то не завязывались узлом, а скреплялись зажимом в виде свастики. Да и пионерское приветствие напоминало фашистское, только руку согнули в локте.

Но после гражданской войны два миллиона русских выплеснулось за границу, в эмиграцию. Расселились по Западной Европе, Балканским странам, Ирану, Китаю. Перетекали в США, Канаду, Аргентину, Австралию. Но такого явления, как «русская диаспора» не возникло. Массы беженцев в месиве революций крайне политизировались, переделились на партии и группировки в самом широком спектре от монархистов до социал-демократов.

Однако русская монархия была непопулярной. Ее слишком густо залили клеветой и грязью. Монархистами становились либо убежденные поборники старины, воочию помнившие, каких высот достигла Россия при царе, или те, кто сумел собственным умом и верой преодолеть лживые пропагандистские штампы. Ну а социал-демократы, социал-революционеры и прочие «левые» в нашей стране слишком дискредитировали себя. Прослеживалась четкая закономерность – чем «левее» вело себя то или иное белогвардейское правительство, тем слабее оно было и тем легче его громили большевики. Эмигрантская молодежь пыталась искать что-нибудь принципиально иное.

В 1923 г. в Мюнхене состоялся съезд русского студенчества – собрались молодые эмигранты, которым посчастливилось устроиться в германские, чешские, болгарские и прочие зарубежные университеты. Местная, мюнхенская делегация во главе с А. Л. Казем-Беком называла себя партией «Молодая Россия». Вокруг нее стали консолидироваться другие группы, и возник «Союз младороссов». Казем-Бек и его сторонники выдвинули весьма своеобразную программу. С одной стороны, они объявили себя монархистами, сторонниками великого князя Кирилла Владимировича. С другой – отвергали восстановление прежней России. Требовали соединить монархию «с достижениями революции» и выдвинули формулу «Царь и Советы». Словом, что-то похожее на Италию, где королевская власть подкреплялась фашистскими организациями.

В том же Мюнхене по улицам маршировали штурмовики Гитлера, реяли знамена со свастикой, на митингах ревело «Зиг хайль!». Стоит ли удивляться, что у младороссов появилось слишком много похожего? Когда на русских сборищах появлялся Казем-Бек, вокруг него развевались знамена, строились в почетном карауле отряды «синерубашечников», приветственные жесты и крики копировали нацистов. Начала выходить газета, «Младоросская искра». Младорос-сы отказались сотрудничать с любыми эмигрантскими организациями напропалую – и с Общевоинским союзом Врангеля, и с монархическим советом, и с либералами Милюкова, и с социалистами Керенского. Но объявляли, что с коммунистами они готовы вести диалог. Казем-Бек разъяснял, что он претендует на роль «второй советской партии». Когда у большевиков что-то не заладится, младороссы готовы взаимодействовать с ними – и пускай в СССР будут две партии, монархическая и коммунистическая. Как в Англии – консервативная и лейбористская. Или в США – республиканская и демократическая…