Фашисты

— Всё–то тебе надо рассказать.

Свечников встал.

— Идём. На воздух. Ночь — ничто. Но она зовёт.

— Кто зовёт? Куда? Я не поняла.

— Ночь, говорю.

Он взял Алину за руку и вывел на улицу. Недопитую бутылку вина Свечников сунул в боковой карман пиджака. Алина с трудом держала равновесие. Свечников завёл её в подворотню, прижал к стене и стал целовать, машинально прикрывая рукой пах. Но колено Алины туда не прилетело. Он залез ей под юбку, просунул руку в трусы.

— А разве рыцари так делают? — захохотала Алина.

Она текла.

— Мы идём к тебе, — сказал Свечников.

— Нет. Нельзя. Говорю же.

— А ко мне?

— Далеко?

— Не очень. Минут тридцать пешком.

— Далеко. Я боюсь.

— Я не опасен. Я, по сути, маленький беззащитный щеночек.

— А хуй как у коня торчит.

Свечников снова прижал её, целовал лицо, шею, попробовал достать титьку. Хотелось целиком засунуть её себе в рот.

— Стой, — сказала Алина. — Ладно, рыцарь. Идём. Только я предупредила. Это опасно. Но рискнём. А вдруг в этот раз всё получится?

Они двинулись по улице в обратную сторону. Прошли мимо бара с идиотом барменом. Перебежали перекрёсток. Бутылка приятно оттягивала карман. Рука Алины была тёплая и мягкая. Кажется, и шаг её стал более уверенным. Свечников пытался придумать, как срезать дорогу до дома, но голова плохо соображала. С деньгами всё–таки вышла подстава. Куда всё спустил? Хотя понятно куда. Он решил, что без такси не обойтись. Заплатит Алина. А он ей потом вернёт. А то, пока идут, она совсем протрезвеет.

— Слушай, — сказал Свечников. — У меня предложение…

Он повернулся к ней и застыл с открытым ртом. Никакой Алины не было. Он вёл за руку хмурого усатого мужика, стриженного под машинку. Голова его была похожа на картофелину, к которой приделали боксёрский нос, маленькие злые глаза и безгубый рот.

— Сука, блядь! — заорал Свечников. — Кто ты?

Мужик моргнул. Попытался что–то ответить и даже зачем–то, будто извиняясь, прижал руки к груди. Свечников не стал его слушать. Он побежал назад. Надо было разыскать Алину. Но он вдруг забыл её имя и просто выкрикивал разные гласные звуки. Быстро сорвал голос. Крик превратился в воронье карканье.

Свечников добежал до бара и остановился. Достал бутылку, быстро выпил вино и кинул её в урну. Получилось громко. Соображал он медленно, но верно. Это был фокус. Довольно ловкий и оригинальный. Баба слила его. Пока он мечтал, как будет её до утра насаживать, она каким–то образом совершила подмену. Подсунула вместо себя какое–то чучело. Кто он? Может, её брат? Она его как–то вызвала, правильно? Свечников вспомнил свой сон и решил, что всё сходится.

Отдышавшись, он вошёл в бар. Володя улыбнулся ему, но не слишком дружелюбно.

— Решил использовать вторую попытку?

— Какую ещё попытку?

— Говоришь слово — получаешь рюмку водки. Потом будет другое слово. Ещё одна рюмка.

— А что за слово? Напомни.

— Эйяфьятлайокудль.

— Можешь написать на бумажке? Мне надо выучить.

— Э, нет. Так не годится, друг.

— Ладно. Слушай, я сейчас влип в историю. Может, ты мне и так нальёшь, когда выслушаешь, без всяких пудельмуделей.

— Удиви.

Кто–то тронул Свечникова за плечо. Он оглянулся и увидел Алину. Волосы у неё были всклокочены. Она тяжело дышала.

— Ты куда пропала? Слушай, там какой–то мужик был. Он вместо тебя ко мне пристроился. Наверно, пидорас. Тут же есть клубы для пидорасов?

Свечников повернулся к Володе.

— Есть один закрытый, — кивнул тот. — Он в квартире находится. Могу дать адрес. Но вход стоит дорого. Зато внутри реальный содом и гоморра. Говорят, туда запись на месяц вперёд.

— Нахуй мне это надо?

— Ты же сам спросил только что.

Алина потянула Свечникова за рукав.

— Надо поговорить.

Они вышли на улицу. Свечников прикурил сигарету со стороны фильтра, затянулся гарью и закашлял.

— Послушай, я хочу объяснить, — сказала Алина.

— Этот мужик — твой брат? Или кто?

— Да какой брат? Можешь выслушать? Ты мне понравился. Это первое. Ты интересный. Так меня заболтал. Мужчины обычно скучные, почти сразу начинают ныть про бывших жён или спрашивать, сколько у меня было ёбарей. Ах, если бы… Я хотела рискнуть. Но видишь, как получилось?

— Ничего не понимаю. Нет, кое–что понимаю. Я тебе нравлюсь. Остальное не понимаю.

— Это вроде болезни. Хотя не болезнь. Но так тебе будет понятнее. Ты что–нибудь слышал про смену пола?

— Конечно. Это когда мужику отрезают хуй с яйцами. Или наоборот. Бабе пришивают хуй.

— Ну в общих чертах так и есть. Это происходит со мной. Непроизвольно. Само по себе. Бывает, когда сильно волнуюсь, происходит перевоплощение. Сам видел в кого.

— Бред, — сказал Свечников.

Алина пожала плечами.

— Ну, не хочешь — не верь. Твоё дело. Я тогда домой пошла.

Она двинулась по улице. Свечников догнал.

— Постой. Но изначально ты баба?

— Женщина.

— Ну да, женщина. А как это вообще возможно? Ты у врача была?

— Откуда я знаю, как это возможно? Просто происходит, и всё. Особенно когда я встречаюсь с мужчиной. Так–то бывает и по несколько месяцев всё нормально. Главное, далеко от дома не уходить.

— Почему?