Фата на дереве

Потом мамочка велела принести ей с ее полки в платяном шкафу шкатулочку. Там оказались деньги, которые она ухитрялась откладывать на дочкины нужды. Начала еще при отце. Показалось, что так будет правильно. И вот сейчас ей за дочку не так страшно. Если сильно все высчитывать, платить только за коммунальные услуги и за самую простую еду, хватит надолго.

В шкатулочке оказалось семь тысяч долларов. Нелька ужаснулась. Мама ведь не на них с отцом экономила. На себе. Себя губила из-за этих денег.

– На похороны отсюда не бери. Похоронные отдельно лежат. Мне на работе выделили. Приезжали тут, помнишь? Я их попросила собрать кто сколько может. Ради тебя. Все возьмешь там, в бельевом ящике.

Нелька кивала, обещала… Ей себя жалко не было ни капельки. Ей только не хотелось, чтобы маме было больно.

– Мамочка, я тебе обещаю, все будет у меня хорошо, – заверяла она.

– Не просто хорошо, а по уму, – требовала больная.

– По уму! – клялась Нелечка.

– Злой не будь, но не верь никому. Особенно тем, кто кажется очень добреньким. Просто так добренькими казаться не стараются. Это значит, нужно что-то от тебя. Но сама зла никому не делай и плохие мысли гони.

– Да, мамочка, да, – соглашалась девочка.

Конечно, мама была во всем права.

Нелька держалась. Не плакала в школе. Никому ничего не говорила. Для всех она по-прежнему была Каланча, Жердь и всякое такое. Ей даже нравилось, что никто ничего не знает, не жалеет ее, не причитает. Обойдется!

Но ничего, конечно, не обошлось.

Рядом жили соседи, которым очень хотелось как-то расшириться. Они, как шакалы, осторожно, шажок за шажком, приближались к добыче. Просто пробовали на всякий случай – а вдруг номер пройдет.

Прислали к Нельке опеку.

Она не могла не открыть. В квартиру теток из органов опеки пустили добрые люди. И у ее двери говорили:

– Стучитесь погромче. Она дома. Ребенок дома один – виданое ли дело! Надо помочь!

Нелька открыла на стук.

Она стояла – спокойная, собранная, аккуратная. На вид вполне взрослая.

– Я вас слушаю, – промолвила она. – Вы по какому вопросу?

Тетки из опеки явно разозлились такому независимому тону несчастного одинокого ребенка. Им как-то сразу захотелось ее окоротить, показать свою власть. И завели они песню, точно такую, о которой говорила мама, что, мол, ребенку одному нельзя, что надо ехать в интернат и все такое.

– А почему вы решили, что я одна? – с достоинством возразила Нелька. – У меня есть папа, который за мной присматривает и обеспечивает всем необходимым.

Тетки потребовали свидетельство о рождении, чтобы убедиться: папа в графе «отец» имеется. Но, чтобы не сдаваться без боя, велели отцу явиться к ним для подробного обсуждения судьбы подростка, лишившегося матери.

– Хорошо, я ему скажу, он зайдет, – пообещала Неля.

Работницы отдела опеки внимательно и придирчиво осмотрели жилое помещение, в котором проживала подозрительная сирота. Придраться было не к чему. Все сияло чистотой. Кровать, застеленная чистейшим бельем, стол, за которым подросток готовил домашние задания, шкаф с одеждой – все просто удивляло видавших виды теток.

Правда, в холодильнике было негусто еды. Но яйца, сыр, масло и молоко присутствовали.

– Я в школьной столовой ем, – пояснила Неля. – Это только на завтрак…

– Ну что ж, приглашай отца, – повелели вершительницы детских судеб и отчалили.

Некоторое время Нелька надеялась, что про нее просто забудут. Ведь ничего пугающего при осмотре комнаты обнаружено не было.

Может быть, так бы и вышло. Но соседям явно не терпелось.

Органы опеки снова напомнили о себе.

Что было делать?

Пришлось звонить папаше. Сам он им последний год звонил всего пару раз. Один раз пальто свое осеннее хотел забрать. А второй раз спрашивал телефон какого-то общего знакомого. Вот и все общение. Нелька не удивилась бы, если бы он вообще на звонок не откликнулся. Но он, к счастью, отозвался. Она вынуждена была сказать о том, что таила от всех, от кого только могла утаить, – о смерти матери.

– У меня денег нет, – немедленно среагировал отец. – Ничем помочь не могу.

– Мне не надо. Я подрабатываю, – соврала Нелька.

Больше всего на свете ей хотелось отключиться и не продолжать этот рвущий душу на части разговор. Но приходилось сдерживаться. Так было надо.

– Я рекламные газеты разношу, – для большей достоверности пояснила она.

– Когда похороны? – спросил папаша.

– Уже давно похоронили. Месяц назад.

– Что же от меня требуется?

– Органы опеки требуют, чтобы ты подтвердил, что заботишься обо мне. Я сказала, что ты заботишься, денег даешь. Иначе они алименты взыскивать станут. А мне не надо.

Нелька говорила как по наитию. Умно получилось. Она вроде как даже отца защитила от органов.

Тема алиментов явно испугала папашу.

– Так что я должен сделать, говоришь?

– Пойди и скажи им, что ты заботишься обо мне и собираешься заботиться вплоть до моего совершеннолетия. Я им уже это все сказала. Но они требуют от тебя подтверждение.

Удивительно, но отец действительно сходил и подтвердил все, что говорила Нелька теткам из опеки.

Ну что? Спасибо папаше. Они отстали. И он тоже не давал о себе знать.