Фатальное колесо. Дважды в одну реку

А спустя тройку‑четверку лет вдоль этой же «дороги жизни» я с автоматом и в полной боевой ходил на полевые выходы от Симферопольского военного училища. До половины. За день. Есть там такая деревушка – Перевальное, место дислокации наших полевых лагерей. Помню, как тяжело давались нашим курсантикам эти сорок километров. Сбитыми сапогами и саднящими мозолями мы измеряли дальнобойность отечественного электрифицированного транспорта. Аж гордость разбирала за страну. Прочувствовали, что называется, на всю жизнь.

Прониклись.

А в раннем детстве для меня фаворитом был троллейбус номер десять. «Десятка». Бесконечное путешествие от Центрального рынка до Камышей: вниз‑вверх, спуск‑подъем, длиннющие повороты, балки, взгорки. И степь. Горячая, пыльная, ароматная. Это сейчас, в наши дни здесь – микрорайоны и цивилизация. А тогда – ковыль, перекати‑поле, редкие огородики среди каменных россыпей да жгучее солнце. И море, синеющее справа на горизонте.

Сказка!

Что еще нужно в этом возрасте, чтобы ощутить себя настоящим путешественником?

И вот я опять на своем обожаемом маршруте.

Вовчик с Лидочкой, откушав эклеров, погуляли еще по Комсомольскому парку, покормили голубей на фонтане с ангелочками и как‑то неожиданно вдруг загрузились в троллейбус на остановке. Шли вроде как мимо, не стояли, не ждали, а «десятка» подошла, и они прыг – и в транспорте. Я и дернуться не успел.

На мое счастье, маршрут в этом месте петляет. Плюс горка от рынка, там троллейбус долго пыхтит до следующей остановки. Я рванул наперехват через дворовые улочки. Врешь, не уйдешь! Азарт какой‑то дурной появился, хотя, если подумать, далась мне эта сладкая парочка!

Видимо, все дело в мохере…

Так по крайней мере думалось мне на задней площадке «десятки», куда я мини‑ядром влетел на остановке, следующей за Центральном рынком. Влетел и высвободил тем самым себе жизненное пространство в спрессованном человеческими телами аквариуме. После первомайской демонстрации общественный транспорт был забит до предела.

«Ну да, конечно, все дело в мохере», – обреченно признавал я, мучаясь от судорожных приступов чихнуть, так как в этот самый мохер и был погружен почти полностью, оказавшись прижатым к Лидочкиной спине.

Мохеровые шмотки в Советском Союзе были большой редкостью.

Наверное, потому что ангорские козы, которые родом из Турции, у нас в СССР как‑то не приживались. Либо по какой другой неизвестной мне причине. Все кругом знали только одно – мохер, или ангора, как называли его пафосные старушки, – это круто! И ужасно дорого. Моток у спекулянтов стоил рублей двадцать пять – тридцать (информация из разработок по «Березке»). А чтобы шарфик связать либо женскую шапочку, таких драгоценных клубочков нужно не меньше двух‑трех (а это сведения уже от бабули). Вот и считайте.

К слову. Находились ухари, толкавшие втридорога под мохер простые шерстяные тряпки, агрессивно вычесанные железными щетками до состояния импортного эксклюзива. До первой стирки. Вот так: не почешешь – не продашь…

Я тоже в данный момент… чесал нос в зарослях шерсти, стоимость которой на глазок оценивал рублей в пятьдесят. Если не больше. Загранка, конечно, богато живет, но ведь не до такой же степени!

«Откуда деньги, Зин?»

Троллейбус тряхнуло на ухабе. Слипшаяся человеческая масса дружно подпрыгнула, и я наконец звонко чихнул, боднув при этом мохеровую спину Лидочки. Спина брезгливо содрогнулась и попыталась от меня дистанцироваться. Тут же сверху и справа замаячила суровая коричневая физиономия. Это встревоженный Вовчик пытался выяснить – кто это там уродует фамильную драгоценность.

– Изв‑в… – пискнул я, преодолевая давление сзади и по миллиметру удаляясь прочь от священного кардигана.

– Я же говорила тебе – давай на такси поедем, – с ненавистью прошипела Лидочка в коричневый кадык своего спутника, – говорила же…

Непроизвольно представив себе, как эта мохеровая львица впивается зубами в провинившийся кадык, я неожиданно для окружающих нервно хихикнул. Да громко так. Лидочку словно кнутом вытянули промеж лопаток. Она дернулась вперед – подальше от невоспитанного вандала, и тут внезапно троллейбус пришел ей на помощь – резко и очень своевременно затормозил возле очередной остановки.

Мохеровую парочку унесло вперед. Вместе с впередистоящими. На задней площадке стало гораздо просторнее. К тому же добрая четверть пассажиров шустрым ручейком стала просачиваться на выход. Правда, тут же в салон девятым валом впечаталось еще… две четверти, но я уже благоразумно стоял у заднего окошка, надежно прикрытый от пресса окружающих никелированным поручнем.

Троллейбус резво покатился по Стрелецкому спуску к улице Пожарова.

Уму непостижимо!

Это рогатое чудовище сломалось за пару километров до конечной! Как раз напротив бухты Омега. Хоть иди да купайся с досады. Впрочем, на майские праздники у нас только умалишенные принимают морские ванны. И между прочим, их не так уже и мало.

На мое счастье, Вовчик с Лидочкой к этой категории не имели никакого отношения.