Фатерлянд

Наклонившись навстречу ветру, Сузуки смешался с толпой чиновников, спешащих в свои учреждения. На противоположной стороне правые и профсоюзники старались переорать друг друга, понося правительство и бюрократов. Первые призывали к созданию ядерного оружия и возвращению военного призыва, что помогло бы японцам снова стать независимой нацией и перестать пресмыкаться перед Америкой и Китаем. Профсоюзные деятели тем временем надрывались о соблюдении девятой статьи Конституции, смысл которой сводился к отказу от войны «на вечные времена» и, соответственно, от армии[7]. Впрочем, обе стороны сходились в одном — в ненависти к существующей администрации.

Служащие, и Сузуки вместе с ними, разбредались по рабочим местам, стараясь не обращать внимания на рев громкоговорителей. За прошедшие годы экономика находилась в глубоком упадке, что повлекло за собой беспрецедентную рецессию вкупе с инфляцией. Чтобы спасти финансовую систему, были заморожены все банковские счета. Это было крайней мерой, но не спасло денежный рынок от краха. Для иностранных инвесторов регулируемая экономика была хуже смерти, и они толпами повалили вон. Предприятия, чтобы выжить, массово сокращали сотрудников; количество самоубийств среди людей среднего возраста и пожилых увеличилось почти вдвое. При этом зарплаты госслужащих остались на прежнем уровне, и теперь, вслед за правыми консерваторами и профсоюзами, их начали ненавидеть уже все остальные.

Входя в здание, где располагалось бюро, Сузуки поздоровался со знакомым охранником и снова чихнул.

— Вы в порядке, сэр? — забеспокоился пожилой страж. — Я вот лично всегда такие использую, — добавил он, доставая из кармана греющие салфетки. — А то как глянешь на тех вон парней, мороз аж до костей пробирает.

Рядом с подъездом стояла бронированная машина, а рядом — несколько солдат в полной боевой экипировке. Толстые листы брони и правда вызывали озноб.

Сразу после замораживания банковских счетов в Министерство финансов полетели бутылки с коктейлем Молотова; в официальной резиденции премьер-министра обнаружили заложенную бомбу; а прошлым летом у здания Национального Совета произошел теракт в стиле исламских фундаменталистов. Взрыв был недостаточно мощным, чтобы говорить о большой трагедии, однако в результате этого инцидента было принято решение обеспечить охрану парламента, правительственных и иных учреждений, а также атомных станций Силами самообороны.

Замораживание счетов было следствием кризиса, возникшего после того, как значительная часть госслужащих поколения «беби-бума» достигла пенсионного возраста. Платить пенсионерам было нечем. Цены на уже купленные облигации начали стремительно падать, а процентные ставки по кредитам возрастать. Вследствие рецессии инфляция поползла вверх. Беспокойство переросло в недовольство, нацию охватило чувство обиды и несправедливости. В попытках удержать власть правительство увеличило численность Сил самообороны, что повлекло резкую реакцию со стороны США, Европы, Китая, России и Южной Кореи. Многие из тех, кто лишился своих сбережений, и зависящие от поддержки электората политики высказывались за внесение изменений в Конституцию с целью легального наращивания военной мощи и создания ядерного оружия. Это, по их мнению, должно было стать средством спасения национальной гордости. Партия, распространявшая эти идеи, была сильна и имела все шансы сохранить власть, несмотря на призывы либеральных политиков к международному сотрудничеству. И чем плотнее сжималось вокруг Японии кольцо международной изоляции, тем больше разуверившихся людей склонялось к жестким политическим мерам.