Фау-2. Сверхоружие Третьего рейха. 1930–1945

Каммлер выложил свои карты на стол. 20 июля 1944 года, после попытки покушения на Гитлера, Гиммлер подчинил себе все хозяйство Фромма. 4 августа Каммлер получил право временного надзора над программой «А-4». 8 августа Гиммлер назначил его своим специальным уполномоченным во всей программе, наделив всей полнотой власти и правом действовать от его имени: «…действует по моему приказу и необходимо подчиняться всем его указаниям и распоряжениям». Недвусмысленный приказ не оставлял места для сомнений. Он содержал ту полноту власти, которую я годами пытался обрести для себя.

Теперь, когда почти все препятствия на пути тактического использования «А-4» были преодолены, руководство перешло к штатскому человеку, который ни в чем не разбирался: всего месяц назад он недвусмысленно выразил свое неверие в этот проект, окрестив его беспочвенной химерой и заявив, что его продолжение – это преступление перед немецким народом.

Борьба за контроль над новым оружием, можно считать, завершилась. Месяцем позже началось военное использование «V-2».

Глава 23

Битвы последнего часа

– Посмотрите сюда, доктор! Вам не кажется, что тут и кроется разгадка?

– Не думаю. Обугленный слой не превышает и миллиметра. Дерево практически не пострадало.

Я держал в руках небольшой кусок дерева, обгоревший с одной стороны. Пульсирующий жар температурой около 680 градусов, возникающий, когда ракета, тормозя, возвращалась в земную атмосферу, опалил конструкцию, сделанную из дерева, потому что оно обладало хорошими изоляционными свойствами. Но в целом дерево, обшитое листовым металлом, не пострадало.

Вместе с лейтенантом Руктешелем, начальником наблюдательной команды, мы стояли в небольшом сарае в деревушке где-то в центре Польши. Вокруг нас на земле лежали разбросанные рваные куски алюминия от цистерн, помятые стабилизаторы, части насосов и ракетного двигателя. В углу громоздились куски внешней обшивки, сломанные электрические реле, мотки проводов, гироскопы и обломки системы управления. В этой же куче лежали яйцевидный бак для окиси водорода и обломки алюминиевых труб.

Мы в очередной раз прилетели на «шторхе» в район падения ракеты, где уже были собраны обломки «А-4». Мы надеялись, что, разобравшись в них, сможем найти источник наших неудач и неприятностей в течение нескольких последних месяцев.

С конца ноября 1943 года практически все наши испытательные запуски были направлены в сторону Польши. До августа 1943 года наши ракеты, взлетавшие с Пенемюнде, всегда летели над морем. Две из наших ракет сбились с курса. Они упали в лесистой местности к западу и северу от Гдыни. К счастью, ни люди, ни здания не пострадали. Они оставили по себе воронки диаметром 30 метров и глубиной более 10 метров; осколки оказались очень маленькими, не более 1,5 сантиметра. Идентифицировать эти темно-синие фрагменты было практически невозможно, но в данном случае можно было безошибочно определить место падения ракет.

В их боеголовках не было взрывчатки. Чтобы соблюсти все условия полета, мы наполняли их песком, а вместо настоящего детонатора ставили макет.

Когда ракета падала в море, то емкости с краской, которые она несла в корпусе, позволяли безошибочно определять место падения – самолет воздушной разведки видел на воде ярко-зеленое пятно, что позволяло оценивать расстояние полета и точность попадания.

После воздушного налета на Пенемюнде 17 августа встал вопрос, продолжать ли нам стрельбы отсюда. В начале сентября пришел приказ из штаб-квартиры – прокладывать траектории ракет над сушей и производить стрельбы из Близны в Польше с помощью только что сформированной в Хейделагере экспериментальной батареи 444. Такого рода стрельбы на большие расстояния в ходе экспериментов с дальнобойной артиллерией производились и раньше – с одного огневого рубежа через малонаселенную местность до другого.

В юридическом отделе Верховного командования я выяснил правила ответственности, если сбившаяся с курса ракета причинит вред гражданскому населению. В их основе лежало мнение, что если при стрельбах были предприняты все возможные меры предосторожности, то соответствующая организация освобождается от ответственности. Она возлагается на тот отдел, который отдал приказ о проведении стрельб и утвердил направление и район целей.

По служебным каналам я сообщил об этих правилах в Ставку фюрера. Через несколько дней я получил приказ: «Район целей будет утверждать рейхсфюрер СС (Гиммлер). Должно быть оповещено военное командование в данном районе. Армейская команда, проводящая стрельбы, несет ответственность только за безопасность местности в непосредственном окружении огневого рубежа. Вне ее пределов полную ответственность несет рейхсфюрер СС».