Фауст

Хотя официальные документы не говорят, чем Фауст занимался в городе, он мог устроить занятия для студентов за плату или в дополнение к сеансам гадания. Парацельс утверждал, что университет Ингольштадта принадлежал «старой схоластической школе». Вероятно, Парацельс, как Конрад Цельтис, был разочарован плохим пивом и бесконечными блюдами из турнепса в меню{311}.

Другие исследователи утверждали, что Фауст сам учился в этом университете. В работе от 1676 года Дурриус высказал мнение, что Фауст получил степень доктора медицины, а в «народной книге» о Фаусте XVIII века, автор которой подписался псевдонимом Верующий христианин, утверждалось, что Фаусту присвоили степень магистра университета Ингольштадта и что у Фауста была хорошая профессиональная репутация. Оба этих источника не заслуживают серьёзного внимания. Записей о том, что Фауст учился в университете Ингольштадта, нет. Работа Дурриуса – слишком поздний источник, а «народная книга» о Фаусте – скорее легенда, чем документ. Вполне возможно, что Фауста спутали с Иоганном Рейхлином, преподававшим в университете Ингольштадта греческий и еврейский языки с 1520 по 1521 год, до отъезда в Тюбинген. Необразованным людям часто казалось, что с греческим и еврейским языками связана некая тайна, и бывало, что на этой почве возникали слухи о магии{312}.

Сохранилась история, объединяющая фрагменты байки Росхирта о неудачливом еврее-заимодавце из Франкфурта и рассказа про обманутого бамбергского свинопаса. В истории говорится о месте, где произошёл инцидент, что нетипично для «народных книг» о Фаусте. В книге P.F. (1592) упомянут город Pheiffring; другие источники приводят название Pffeffering («Вольфенбюттельская рукопись», ок. 1580) или Pfeiffering (Шпис, 1588). Хотя на карте современной Германии нет этих названий, интересующий нас город – это несомненно Пфиферлинг, расположенный в 65 километрах к востоку от Ингольштадта.

Фауст якобы продал на городском рынке лошадь, сказав перекупщику, чтобы тот не ехал на лошади по воде. Не вняв предупреждению, покупатель заехал в пруд, где его лошадь превратилась в кипу сена. Едва не утонув, он в сердцах поспешил к Фаусту. Найдя Фауста спящим, покупатель грубо потряс его за ногу, но, к своему ужасу, увидел, что нога, за которую он взялся, разом отделилась от тела. Фауст издал пронзительный крик, а незадачливый покупатель в ужасе сбежал.

Хотя эту байку ни в коем случае нельзя принимать за реальное событие, с ней связаны кое-какие возможности. В данном эпизоде события происходят вблизи того места, где, судя по историческим документам бывал Фауст, и в описании приведены именно те виды деятельности, за которые Фауст был выслан из Ингольштадта. Несомненно, Фауста изгнали из города.

15. Развлечение для императора (1529–1530)

Пока городской совет Ингольшадта занимался Фаустом, Камбрейская лига подписала перемирие между Францией и империей, и Карл V почти немедленно вступил в военную конфронтацию со сторонниками Реформации. В 1529 году, выступая в рейхстаге Шпейера, Карл V ратовал за отзыв всех уступок сторонникам Лютера, но шесть княжеств и 14 городов заявили резкий протест, утверждая, что в делах совести и веры невозможно подчиняться решению большинства. С этого момента сторонников Реформации начали называть протестантами. Так же как во времена Крестьянской войны, все противоречия состояли именно в вопросе самоопределения. Протестанты сплотили ряды и в 1530 году образовали Шмалькальденский союз, угрожавший будущему католицизма в Германии.

В 1529 году повсюду ходили разговоры о новых мистических знаках и знамениях. В Бреслау (Вроцлав) Михаэль Бехайм написал, что в небе наблюдались «ужасные знаки». Судя по описанию, это была огромная звезда с фигурами старика и старухи. В небе над Лигницей наблюдали «огромное число вооружённых солдат с окровавленными мечами», но Бехайм не привёл никакой интерпретации этого явления{313}. Фаусту как профессиональному астрологу предстояла работа.

В Германии нарастали дебаты о «Картезианских пророчествах». Пророчества, открытые на стене картезианского монастыря в Нюрнберге, предсказывали конец папства, дворянского сословия и класса торговцев и приход «царствия Христова». Пророчества были открытой атакой на Лютера и его идеалы. Наконец, в Нюрнберг приехал Парацельс. Себастьян Франк (1499–1543), называвший Парацельса «человеком странным, но удивительным», отмечал, что «он в одиночку противостоит едва ли не всей гильдии медиков». В Нюрнберге Парацельс восстановил против себя городских врачей, заодно оскорбив их «цветущих упитанных жён»{314}.